Что знает ночь?

И тут же все ящики комодов и прикроватных тумбочек выдвинулись, как могли далеко, чтобы не вывалиться на пол, а книга о Драмблезорне поднялась с дивана у окна на три, четыре, пять футов. А когда женщина сжала пальцы вскинутой руки в кулак, все ящики разом задвинулись — бум, бум, бум, бум, бум! — а книга пересекла комнату, ударилась в стену и упала на пол.

Потрясенная Наоми вскочила на ноги.

Поднялась и Мелодия.

— Через месяц или чуть больше, миледи, в королевстве создадутся необходимые условия для вашего возвращения, все ваши враги будут уничтожены, путь станет безопасным. Сегодня я пришла лишь для того, чтобы вы были готовы к моему появлению в ночь нашего путешествия. К тому времени все воспоминания вернутся к вам, и будет очень важно, чтобы вы делали все, что я, ваша покорная служанка, вам скажу.

За долгие годы, в течение которых Наоми представляла момент, когда ей откроют ее истинную судьбу, она напридумывала тысячи умных ответов гонцу, принесшему эту весть, и никак не ожидала, что лишится дара речи. Она слышала, что произносит какие-то бессвязные звуки, возможно, первые слоги слов, потом ей удалось, запинаясь, произносить слова целиком, но сложить их в осмысленные фразы ей оказалось не под силу. Чувствуя, что она больше похожа не на миледи, а на жалкую восьмилетку, Наоми все-таки сумела спросить:

— Зах и Минни тоже все знают? Вы им уже сказали, и моим родителям?

Мелодия понизила голос до шепота:

— Нет, миледи. Вы единственная наследница королевства, и только вас необходимо подготовить заранее. Слишком это опасно — ставить в известность всех до того, как последний убийца Апокалипсиса будет лишен своей силы. Это должно быть вашим секретом, и вы должны охранять его до той ночи, когда я вернусь, иначе вы и все, кого вы любите, умрете.

— Грецкий орех! — воскликнула Наоми.

Мелодия указала на окна.

— Следите за деревом, миледи. Следите за деревом.

И когда Наоми повернулась к окнам, вновь откуда-то налетел сильный ветер и потряс огромный дуб, словно хотел обломать его ветви и бросить их в стену дома. Сорванные с ветвей облака листьев опять полетели к дому. Принялись колотиться о стекла. Зрелище, само собой, пугало, но и восхищало: в свете и тени, играющих на стекле, казалось, что к окну слетелись тысячи алых бабочек.

Едва ветер стих, Наоми вспомнила о Мелодии и повернулась, но женщина исчезла. Вероятно, ушла через листья и ветер, что бы это ни значило.

Тут же Наоми заметила, что дверь в коридор второго этажа приоткрыта. Она не могла вспомнить, оставила ли ее такой, но сильно в этом сомневалась.

Выбежала из спальни для гостей, посмотрела налево, направо. Никого. Прислушалась. Быстрые убегающие шаги не доносились ни с парадной лестницы, ни с лестницы черного хода.

Вновь вернувшись в спальню для гостей, Наоми поспешила к книге, которая ранее поднялась с дивана и летала по комнате. Подхватила ее с ковра. Потом метнулась к дивану у окна, встала на него на колени и успела увидеть, как последний листок спланировал к тем, что уже устилали лужайку. Прижавшись лбом к холодному стеклу, пыталась рассмотреть Мелодию, уходящую сквозь ветви в волшебную страну или затворяющую за собой дверь в стволе дуба, но видела лишь величественное старое дерево, готовящееся к зиме.

Сердце мчалось галопом, и Наоми подумала, что оно никогда не успокоится. Ее не отпускал восторг, хотя она понимала далеко не все, она ощущала радость и испуг, абсолютно верила Мелодии, но при этом и сомневалась, ей хотелось попасть в волшебную страну, но она этого боялась, ее раздирали самые разные чувства, и она знала, что никогда раньше не подходила так близко к безумию.

Наоми представить себе не могла, как ей удастся ни с кем не поделиться таким секретом неделю, не говоря уже о месяце с небольшим, один день, не говоря уже о неделе. С другой стороны, в глубине сердца она знала, что ее роль главная, а не второго плана, исполнительница которой может попасть, а может и не попасть на темную сторону, которой может не хватить проницательности, чтобы поступить правильно. Она же была настоящей героиней, слепленной из самого подходящего материала, безупречной Жанной д"Арк, которую могли учить драконы, но подвести — никогда. Возможно, ей следует подстричься под пажа, такую прическу иногда носила Жанна д"Арк, а может, еще короче и взъерошеннее, на манер Амелии Эрхарт,[26] исчезнувшей летчицы. Да уж, о многом надо подумать, рассмотреть массу возможностей. Свиножир!

* * *

Чуть ранее Мелодия Лейн едет от дома Нэшей к дому Кальвино на своей «Хонде», зная, что стала скакуном, полностью отдавая себе отчет, кто ее наездник. Она не сопротивляется. Не боится. Мелодия рада своему наезднику даже больше, чем Риз Солсетто. Она в восторге от возможности сотрудничать с ним, ее более чем устраивают его защита и помощь.

В двадцать четыре года Мелодия убила своих трех детей — четырехлетнего, двухлетнего и годовалого, — решив, что материнство ограничивает и скучно, и узнав, что человечество — страшная, убивающая планету болезнь, которую Земле не пережить. Об этом ей сказали по телевизору, в документальном фильме о конце света и о том, что он неизбежен. Мы все несем ответственность. Когда каждый ребенок умирал, Мелодия целовала его, вдыхая в себя последний выдох малыша, демонстрируя тем самым, что она участвует в спасении планеты, уменьшая число тех, кто выдыхает углекислый газ и каждым своим выдохом загрязняет атмосферу. Планета — живое существо. Мы жалкие паразиты на теле планеты.