Теперь он вообще стал бледным как смерть, и руки его задрожали.
— Но это н е т о т бог, сударь! И н е т о т крест! — хрипло проговорил он. — Неужели же вам самому до сих пор не ясно, кто он такой? — почти закричал он, и Ян, обернувшись, пристально поглядел на нас.
— Всё, отче, всё, — сквозь зубы процедил я, но Ян уже шел к нам.
— О чем это вы здесь говорили? — спросил он, хотя было понятно, что ему и так понятно, о чем.
Я смущенно промямлил нечто маловразумительное, зато священник оказался более смелым.
— О тебе, — прямо заявил он. — Да-да, о тебе и о том, почему мы сегодня оказались с тобой в одной лодке, грешник.
— Угу, — кивнул Ян, и я очень был удивлен, что ни тоном своим, ни видом он не выказал ни малейшего недовольства. — У нас с господином священником, — Ян повернулся ко мне, — отношения сложные.
— Это я уже понял.
— И хотя встречаемся мы редко, — продолжал он, — но, ей-богу, не по моей вине.
Я заметил, что при поминании Яном бога святой отец сморщился так, будто ему под нос сунули пригоршню перца, и поспешил ликвидировать новый возможный конфликт в самом зародыше.
— А мы все уже обсудили, Ян, — быстро сказал я. — И обо всем договорились, правда, отче?
— Правда, — нехотя проворчал тот и даже демонстративно оставил в покое свою несчастную шляпу, давая, видимо, тем самым понять, что обсуждать глобальные темы сегодня более не намерен.
— Вы сделали то, о чем у нас был разговор? — спросил Ян, и священник буркнул:
— Сделал, лежит в повозке.
— Ну что ж, тогда… — Ян махнул рукой, и к нам приблизились оба его недавних собеседника. — Идите за господином священником и заберите с повозки то, что он привез.
Когда дверь за ними закрылась, Ян внимательно посмотрел мне в глаза:
— Ну и что скажете?
Я пожал плечами:
— Да ты, наверное, и сам догадываешься, что я могу сказать. По-моему, он тебя здорово недолюбливает, но человек, конечно, занятный.
Ян усмехнулся: