Темно-свекольные монастырские стены отсырели, в траве стояли лужи. Охранник провел их в кабинет матушки. Та говорила по телефону ничуть не монашеским голосом.
– На страстную пятницу у нас паломников может привалить несколько сотен, а в монастыре сор тира, прости Господи, приличного нет!.. Нет, я не хочу входить в ваше положение… Деньги вам перечислены? Вот и будьте любезны! – Она с треском положила трубку. – Извините, молодые люди… Присаживайтесь.
– Нам бы поснимать, насколько это дозволено, – чуть волнуясь, попросил Андрей.
– Людей без их разрешения снимать нельзя. Помещения, кроме келейных, пожалуйста. Ну, а во дворе и снаружи, за стенами обители – все в вашем распоряжении.
Получилось удачно – Тамара ушла вместе с Костиком и какой-то пожилой женщиной в черном, а Андрей остался поговорить с матушкой о Пасхе.
В дверь тихонько стукнули. В щелку глянула женщина в черном.
– Вы свободны, матушка?
Дверь открылась пошире – за ней маячил Костик с камерой.
– Все сняли, что хотели? – благосклонно спросила игуменья.
– Да, спасибо. Но мне нужен ваш портрет.
– Ну зачем? Суетно это, – засмущалась настоятельница.
– Матушка, материал будет неубедителен с информативной точки зрения, – вступил Андрей. – Мы даем ваше интервью, а если фото не будет, читатели нас просто не поймут.
Уговорить ее попозировать все-таки удалось. На этом пришлось откланяться.
– Ну, я отправлю текст на окончательную сверку, а то надо номер пасхальный сдавать? – тянул время Андрей.
«Господи, где ж Тамарка? Неужели Анна К. ее расшифровала?»
– А где наша коллега? – как бы между прочим осведомился у Костика, идя по коридору.
– Сказала – знакомую встретила. Во дворе болтают.
– Ну, я тут еще поснимаю полчасочка? Мы пока не торопимся? – очень кстати попросил Костик.
– Мы вообще не торопимся, – задумчиво произнес Андрей, озирая пустынный монастырский двор.
«Куда же Анна К. Томку уволокла?!»