Погода была все такая же вяло-весенняя. В городе убрали почти всю вытаявшую мерзость, снега не было, но настоящего весеннего томления не чувствовалось.
Местный «Макдоналдс» располагался в павильоне, выстроенном на месте снесенного памятника Сталину. Злые языки утверждали, что ночами призрак диктатора бродит по буржуйскому заведению, оставляя мягкими кавказскими сапогами следы на сыром полу.
Тамара пришла через пять минут.
– Да ты не стесняйся, бери чего хочешь, – сказал он ей у раздачи. – Мы что – не друзья?
– Дело не в дружбе, а в фигуре. На, а то вдруг забуду.
Тамара протянула потрепанный конверт, из которого выглядывало несколько тетрадных листков в клеточку.
– Болтун и доносчик – находка для журналиста. Ты со мной не поедешь?
– Не-а, извини, солнышко. У меня после бюллетеня завал работы.
Они доели, поболтали минутку и разбежались. Надо было где-то посидеть и, переваривая американские канцерогены, прочесть письмо.
Две страницы из восьми занимали подписи, а на шести сельчане рассказывали, что поселившийся рядом столичный предприниматель завел себе, помимо городской жены, двух местных плюс кучу детей и рад-радехонек.
«Что ж, тема наша, сельская. Надо идти к Бороде, брать машину, Константина и тарахтеть в Большие Веники».
Вообще-то село называлось Большие Вязники, но лучше было его запсевдонимить, чтобы не ринулись туда мужики перенимать опыт…
В редакции Андрей застал Валю, болтавшую по телефону. Компьютер у нее был выключен.
– Ты чего, трудоголик? Не можешь дома, как порядочный, сидеть?
– От трудоголика слышу. А где наш главный работяга? Мне завтра утром нужны машина и Костик со всеми прибамбасами.
– Ключи здесь. Костика щас разыщем.
Андрей нашел в Сети персональную страничку известного сексолога, тот отвечал на вопросы посетителей. Оказалось, что двадцать процентов мужчин всю жизнь прожили с одной-единственной, первой и последней, женщиной. Сообщение Андрея озадачило. Хорошо это или плохо? Хорошо, если ты смолоду встретил свою единственную и неповторимую и никто тебе больше на дух не нужен… И что, таких счастливых до самозабвения – каждый пятый?!
«Шалишь, доктор! Я пока ни одного не видел».
Дальше врач поведал, что средняя норма для нехилого мужика – всего-то около дюжины баб за одну жалкую половую жизнь, причем три законных брака – тоже в пределах дозволенного и соответствуют задачам воспроизводства населения.
«Вот это похоже на правду… А новообращенный крестьянин из Больших Веников просто решил вместо последовательной цепи залудить параллельную…»