— Еще раз попытаешься убить меня — тебе не жить!
Дрожа от бешенства, Римус смотрел на Аттикуса глазами, полными ненависти, и судорожно пытался найти выход из безвыходного, казалось бы, положения. В этот момент он напоминал дикого зверя, по нелепой случайности надевшего на себя человеческую личину.
— Боже мой, боже мой! Я думаю, что на этом пора и остановиться. — В каюту с улыбкой на лице протиснулся Тревор Манфред. — Теперь, когда вы все вдоволь повеселились, может быть, расскажете мне, что здесь, черт возьми, происходит?
Римус подал голос:
— Он пытался…
— Я бы предпочел услышать ответ от кого-нибудь, у кого больше мозгов, — прервал его Тревор. — Я вижу, ты снова обидел нашего гостя.
— Да с ним не было особых хлопот. Отмахнулся бы, как от мухи.
Аттикус убрал лезвие от горла Римуса и оттолкнул его. Тот прижался спиной к стене, пылая от ярости, готовый продолжить схватку.
Сильный удар по уху сразу остудил его пыл.
— А ну завянь, кретин! — заорал Тревор. — Ты будешь держаться как можно дальше от Аттикуса и его гостьи. Лишаю тебя жалованья на месяц. И больше меня не подводи.
Затем кивком указал на дверь.
— И — проваливай!
С опущенной головой, не решаясь посмотреть боссу в глаза, Римус покинул каюту.
Внимание Тревора перенеслось на Андреа. Взгляд его воспламенился гневом.
— Вам нечего делать на этом судне. Если бы я не был уверен, что ваше правительство все равно ляжет на крыло, я бы подал на вас в суд за незаконное вторжение. Пока же я оставляю вас в распоряжение Аттикуса. Однако прежде всего вы должны будете подписать обязательство о неразглашении.
Тревор извлек из кармана сложенный лист бумаги и ручку.
— На счастье, у меня как раз оказалась с собой его форма.
Андреа недоверчиво переспросила:
— Что?
— Пожалуйста, не забывайте: вы незаконно проникли на борт