Мне кажется, что иногда расстояние между домом Адама и моим меняется. Час назад или чуть раньше мне потребовались мгновения, чтобы добраться до него от своих дверей. Сейчас я долго шла домой — в расстроенных чувствах.
Сэмюэля я не выберу. Не потому, что не верю ему, — напротив, я доверяю ему абсолютно. Он окружит меня любовью и заботой, а потом я отгрызу себе руку, чтобы освободиться… и при этом я не одна буду страдать. Сэмюэль и без меня достаточно настрадался.
Когда я расскажу ему о своих чувствах, он уйдет.
Я надеялась, что он еще не вернулся, но его машина стояла рядом с моим выкрашенным в цвет ржавчины «кроликом». Я остановилась на подъездной дороге, но было уже поздно. Он знает, что я снаружи.
Сегодня я ему не скажу, подумала я. Сегодня я его не потеряю. Но скоро. Очень скоро.
Уоррен и Хани правы. Если вскоре ничего не сделать, прольется кровь. Доказательством удивительного самообладания Адама и Сэмюэля было то, что это не произошло до сих пор. В глубине души я знала: если дойдет до схватки, один из них умрет.
Новую утрату Сэмюэля я перенесу, но не перенесу, если стану причиной его смерти. Я была уверена, что в схватке с Адамом погибнет именно Сэмюэль. Не потому, что Адам более сильный боец. Я однажды видела, как Сэмюэль сражается с десятью, и он знал, что делал. Но у Адама есть безжалостность, которой не хватает Сэмюэлю. Адам солдат, убийца, а Сэмюэль — целитель. Он будет сдерживаться, пока не станет слишком поздно.
Забранная решеткой дверь дома скрипнула, и я посмотрела в серые глаза Сэмюэля. Он не красавец, но в его продолговатом лице и каштановых волосах красота гораздо более глубокая.
— Почему у тебя такой вид? — спросил Сэмюэль. — Что-нибудь неладно в доме Адама?
— Несколько нетерпимых подростков побили Джесси, — сказала я. Я не солгала. Сэмюэль не поймет, что я отвечала на его второй вопрос, а не на первый.
На мгновение на его лице появилось гневное выражение: ему тоже нравится Джесси. Но вернулся самоконтроль, и доктор Корник был готов исполнять свои профессиональные обязанности.
— С ней все в порядке, — сказала я, прежде чем он успел о чем-нибудь спросить. — Несколько синяков и оскорбленные чувства. Мы слегка тревожились, потому что Адам был готов убить, но, думаю, сейчас он успокоился.
Сэмюэль спустился с порога и коснулся моего лица.
— Несколько неприятных минут, и все. Пожалуй, лучше схожу посмотрю на Джесси.
Я кивнула.
— А я что-нибудь приготовлю на ужин.
— Нет, — сказал он. — Судя по твоему виду, тебе стоит взбодриться. Адам в ярости, Зи за решеткой — и все в один день. Многовато, пожалуй. Приведи себя в порядок, и я отведу тебя туда, где пицца и общество.
Пиццерия была забита людьми с музыкальными инструментами. Я взяла стакан шипучки, пиво для Сэмюэля и отправилась на поиски двух мест, пока он расплачивался.
Заканчивался вечер субботы — последний вечер фестиваля. «Перекати-поле» закрылось, и все участники и организаторы собрались здесь, пообщаться в последний раз. Они пригласили Сэмюэля, а Сэмюэль — меня. Толпа производила внушительное впечатление, и свободных мест было мало.
Пришлось садиться за занятый стол, где нашлось два свободных стула. Я наклонилась и приблизила губы к уху мужчины, сидевшего ко мне спиной. Жест слишком интимный для незнакомца, но выбора не было. Человеческое ухо не расслышало бы мои слова в общем гуле.