— На самом деле, мистер Миланович, мы встречались в эти выходные. Вы говорили с Сэмюэлем о его выступлении.
В некоторых местах меня могли бы запомнить из-за туземного цвета кожи, но только не в Тройном городе, где меня не отличить от недавно появившихся латиноамериканцев.
— Зовите меня Тим, — сказал он, лихорадочно стараясь вспомнить меня.
От полного замешательства его спасло появление Сэмюэля.
— Вот ты где, — сказал он, вежливо извинившись перед кем-то, пытавшимся протиснуться в противоположном направлении. — Прости, Мерси, что так долго, но пришлось тут кое с кем поговорить. — Он поставил на стол, рядом с пиццей Тима маленький красный пластиковый флажок с черным числом 34. — Мистер Миланович, — сказал он, садясь рядом со мной. — Рад снова вас видеть.
Конечно, Сэмюэль помнит, как зовут Тима: он такое не забывает. Тиму польстило, что его узнали; это было написано у него на лице.
— А это Остин Саммерс, — сказала я очень громко — без всякой необходимости, потому что у Сэмюэля слух не хуже моего. — Остин, познакомьтесь с народным исполнителем и врачом доктором Сэмюэлем Корником.
Я вчера слышала, как его так представляли, и видела, что ему это очень не понравилось. Теперь я могла это использовать.
Сэмюэль раздраженно посмотрел на меня и с улыбкой повернулся к тем, с кем мы делили столик.
Я продолжала невинно улыбаться, скрывая торжество из-за того, что сумела ему досадить, а Сэмюэль и Тим углубились в обсуждение общих тем в английских и валлийских народных песнях; Сэмюэль был очарователен, Тим педантичен. Чем дольше они беседовали, тем меньше говорил Тим.
Я заметила, что Остин наблюдает за своим другом и Сэмюэлем с тем же приятным выражением на лице, что и у меня, и подумала: что скрывается под этим выражением?
Рослый мужчина влез на стул и громко свистнул; такой свист заставил бы замолчать и гораздо большую толпу. Когда все затихли, он приветствовал нас и сказал несколько слов благодарности людям, ответственным за проведение «Перекати-поля».
— Ну ладно, — продолжал он. — Вы все слушали «Мошенников»… — Человек наклонился, поднял бодран, полил его водой из бутылочки, а потом с небрежным видом, всегда привлекающим внимание, побрызгал водой собравшихся. — «Мошенники» поют у нас с самого первого «Перекати-поля» — и я знаю о них кое-что такое, чего вы не знаете.
— Что? — закричал кто-то из толпы.
— У их главной певицы Сандры Хеннесси сегодня день рождения. И не просто день рождения.
— Ну я тебе покажу, — послышался женский голос. — Берегись, Джон Мартин!
— Сегодня Сандре исполняется сорок лет. Думаю, она заслужила песню в такой день, как вы считаете?
Толпа разразилась аплодисментами, которые быстро сменились выжидательной тишиной.
—
Он пропел это на мотив первых нот «Дубинушки» — пропел великолепным глубоким басом, который не нуждался в микрофоне, чтобы разнестись над толпой, а потом ударил в барабан небольшим симметричным молотом.