Слова Птолемея завораживали, но все-таки я на секунду выглянул из его бесконечной сферы наружу. Птолемей стоял с закрытыми глазами на своем месте и чуть покачивался, роняя кирпичи слов:
– А теперь отпусти все бесконечные картины, рисовавшиеся твоему воображению, и позволь им раствориться без остатка. Сосредоточься лишь на безмолвно присутствующем Высшем Разуме, пронзающем собою все. Не думай об этом разуме как о чем-то отличном от тебя. Позволь себе раствориться в божестве, как только что растворилось все прочее. Сдайся полностью Высшему Разуму, создающему тебя в своем совершенном безграничном сознании…
– Ох, – тихо вздохнул Порфирий.
Я приоткрыл глаз – и сразу закрыл его. Все было спокойно.
– Сейчас, о Рамзес, Высшая Сущность явлена тебе полностью, и между тобой и ею нет никакой разницы… Это и есть Единственный, ибо он один объемлет все и служит его истоком. Цель твоего поиска достигнута. Мысленно приветствуй Высшее Существо, а затем вернись в эту рощу, в это тело и этот мир… Теперь можешь открыть глаза.
Мы с Порфирием обменялись взглядом.
– Что скажешь, Маркус? – спросил Порфирий. – Как подействовало на тебя духовное упражнение?
– Я ощутил себя частью чего-то большего, – ответил я. – Даже не частью, а самим бесконечным бытием. Бестелесным, спокойным и вечным… Впрочем, вечным не вполне… Авва, Отче. Идущие на смерть приветствуют тебя.
Птолемей недоуменно нахмурился, но Порфирий пришел мне на помощь.
– Не обращай внимания. Мой спутник был прежде гладиатором, и таковы сравнения, естественным образом приходящие ему в голову.
Птолемей повернулся ко мне.
– Пойми, друг, что высшее существо не сидит в императорской ложе. Оно глядит на мир прямо из твоего ума. Твой ум – это и есть оно.
– А на арену оно вместе со мной выходило?
– Да. Но и вместе с твоим соперником тоже.
– Хорошо, что я перестал сражаться, – сказал я. – А то мог случайно его порезать.
Такие слова приличествовали гладиатору.
– А ты, искатель? – спросил Птолемей Порфирия. – Увидел ли истину ты?
– Да, – ответил Порфирий, – это было хорошим напоминанием о ней. Но неужели ты думаешь, что я не знаком с эннеадами Плотина? Ты просто взял одну из его медитаций и приспособил к египетской позе.
Птолемей покраснел как брошенная в кипяток креветка.
– Господин, но Плотин сам перенял это знание у Аммония Саккаса, а Саккас – у жрецов Египта… Вода великой реки может прийти к тебе через множество ответвлений и рукавов. Но вкус ее будет одинаков.