Одно из двух – либо прав был Птолемей, либо боги наказывали меня за шутку про гетеру.
Маркус Зоргенфрей (TRANSHUMANISM INC.)
– Вот, – сказал Ломас. – Еще один участник тайной вечери.
Он протянул мне лист бумаги. Я увидел все ту же прорисовку барельефа из тайной комнаты под спальней Порфирия.
Теперь красным кружком была обведена голова другой фигуры. Прежде я окрестил ее богомолом.
– Ничего не напоминает? – спросил Ломас. – Думайте вслух.
– Глаза по краям лица, – сказал я. – Большие и фасетчатые. Как у богомола.
– А если забыть про насекомых?
– Рыба-молот? – спросил я неуверенно.
– Нет.
– А что тогда?
Ломас нагнулся – и поставил на стол странный предмет.
Это был старинный музыкальный инструмент – продолговатый металлический ящик красного цвета, квадратного сечения, длиной в полметра и высотой сантиметров в пятнадцать. По его краям блестели никелированные решетки динамиков, а в центре размещались какие-то ползунки и индикаторы. Выглядел ящик весьма похоже на голову с барельефа.
– Вы знаете, что это?
– Сейчас узнаем, – ответил я, вызывая контекстную справку. – Ага… Бумбокс. Кассетный магнитофон-радиола. Использовался в быту в раннем и среднем карбоне… Удивительно изящные вещи создавала древность, верно?
– Неверно, – сказал Ломас. – Это не бумбокс, а его имитация. Стилизация под старину, так сказать. На самом деле это крэпофон мощностью в три мегатюринга. Одна из дорогих моделей в ретро-корпусе. С помощью подобных устройств функционирует вся парковая проституция Добросуда. В Европе в ходу такие же, но зеленого цвета. Их еще тумбалалайками называют.
– Почему?
– Была такая песня на идише. Молодой парень стоит и стыдится… Эти, правда, стыдятся не очень.
– Отстал от жизни, – признался я. – Я уже пару веков никого не снимал в парках. И как крэпофон выглядит, просто не помню.
– Они не меняются. Крэпер ставит такой ящик перед собой на газон, включает – и прибор начинает генерировать музыку и текст.