— Повезло вам, мистер.
Денни не хотел идти, но офицер втолкнул его в помещение с тяжелой металлической дверью и табличкой «Прием и интенсивная терапия».
В отличие от тюрьмы или клиники отделение напоминало длинный коридор небольшой гостиницы с постоянными жильцами, ковровыми дорожками, канделябрами, драпировками и кожаными креслами. С обеих сторон в коридор выходило несколько дверей, пост медсестры выглядел как конторка портье.
— Господи Иисусе! — воскликнул охранник. — Настоящий курорт.
Крупная пожилая женщина стояла у входа кабинета справа. Ее широкое, доброе лицо обрамляли черные кудряшки, словно она только что покрасила волосы и сделала перманент. Она улыбнулась им, когда они вошли в крохотный приемный покой, и мягко сказала полицейскому:
— Могу я узнать ваше имя?
— Леди, это не меня принимают.
— Да, но я принимаю от вас пациента, и мне нужно знать ваше имя, чтобы записать, кто доставил его.
Полицейский нехотя назвался. Денни стоял в стороне, чувствуя себя неловко. Он шевелил пальцами, затекшими от тесных наручников. Доктор Дэвид Кол, который видел, как полицейский втолкнул Миллигана в кабинет, резко сказал ему:
— Снимите с него эти чертовы наручники! Полицейский пошарил в кармане, вытащил ключ и снял наручники. Денни стал растирать кисти, посмотрел на глубокие рубцы на коже.
— Что теперь со мной будет? — спросил он жалобным голосом.
— Как вас зовут, молодой человек? — спросил доктор Кол.
— Денни.
Полицейский рассмеялся:
— Господи помилуй!
Доктор Кол вскочил и с силой захлопнул дверь перед его лицом. Он не удивился, что произошла диссоциация. Доктор Хардинг предупреждал его, что полученный синтез в лучшем случае временный и довольно неустойчивый. Его собственный опыт с такими пациентами показал, что стрессовая ситуация, подобная суду, вполне может вызвать обратный процесс. Главное, что сейчас требовалось, — завоевать доверие Денни.
— Рад познакомиться с тобой, Денни. Сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
— Где ты родился?
Он пожал плечами: