Мой календарь
5 мая 1852 года свирепому головорезу Хаджи-Мурату другие свирепые люди отрезали его буйную голову. Говорят, череп до сих пор хранится в Кунсткамере. Его я не видел, но в Тбилисском архиве мне давали подержать тяжелое ружье, из которого Хаджи-Мурат отстреливался до последнего вздоха.
Подумаешь, скажете вы. Убили абрека, который перед тем всю жизнь убивал других людей. Что тут вспоминать и что праздновать?
Во-первых, не абрека, а защитника родной земли от захватчиков. Но это ладно, дело давнее, относящееся к истории.
А во-вторых, гибель лихого наиба произвела неизгладимое впечатление на одного молоденького подпоручика, служившего на Кавказе. Сорок с лишним лет спустя он напишет повесть.
Дело было так.
Лев Николаевич шел полем. Увидел куст цветущего репейника. Случилось чудо. «И мне вспомнилась одна давнишняя кавказская история, часть которой я видел, часть слышал от очевидцев, а часть вообразил себе».
По моему личному счету этот текст является шедевром № 1 всей мировой литературы, потому что идеально сочетает сюжетность, стиль и идейную глубину, а это «три звезды». Встречается в прозе очень редко. Чтобы произведение считалось выдающимся, обычно хватает двух звезд.
Поэтому сегодня чествуем не исторического персонажа и не историю, а литературного героя и литературу. Самое лучшее, что может произойти с любым человеком и любым событием из реальной жизни — попасть в великое литературное произведение и жить там вечно.
Сегодня кстати еще и День Печати. Да здравствует печатное слово — если, конечно, оно великое.
Сегодня в Болгарии отмечают «Ден на храбростта». Это праздник национальной армии, но армии меня мало интересуют, мне нравится название.
Храбрость — одно из самых красивых человеческих качеств. Даже в дурной храбрости есть нечто обаятельное.
Однажды, много лет назад, в мою московскую квартиру позвонил слесарь из ЖЭКа. Его вызвали соседи, которые не могли открыть свою входную дверь. Возиться с замком слесарю было лень. «Разреши, мужик, я сигану с твоего балкона на ихний», — попросил слесарь. Прошел на балкон, залез на перила и действительно перепрыгнул через пустоту. Дело было на тринадцатом этаже. Дистанция прыжка — метра два.
Я понимаю, человеку не терпелось заработать свою пятерку и поскорее выпить, но какова лихость! Потом, выходя на свой балкон, я много раз себя спрашивал: а я бы так смог? Чертыхался — да на хрена оно надо? Но, как говорится, на душе оставался осадок.
По-дурному, конечно, храбрым быть не стоит. Храбрость вообще нужна только тогда, когда она очень нужна. Но уж если потребуется, дай бог, чтобы она вас не подвела. Сколько прекрасных людей и благородных начинаний провалились из-за того, что в решающий момент не хватило храбрости.
Совершите сегодня что-то такое, на что в другие дни не хватало духу. Проявите храбрость.
И да пребудет храбростта с вами. Сегодня ее день.
Вчера у нас был день храбрости, а сегодня будет день бесстрашия, причем не какого-нибудь, а самого качественного — философского.
В этот день спокойно и с достоинством испил вино с цикутой Сократ, не прерывая беседы с учениками, пока мог говорить.
Не буду пересказывать исторические подробности — почему афинские предержащие власти решили избавиться от великого мыслителя. Мыслители мыслят, то есть нарушают принятые каноны, а это штука опасная. Существенно то, что философ имел возможность спастись, но не пожелал. «Сократ легко мог бы приобрести себе оправдание, если бы захотел льстить судьям или упрашивать их», — пишет Ксенофонт. Вместо этого мудрец произнес речь, которая совершенно выбесила судей, и они приговорили его к смерти.
По-видимому, Сократ получил то, чего и добивался. Он был уже стар и нездоров, остаток жизни не сулил ему ничего особенно хорошего. «Было бы неразумно, если б я попросил себе изгнания или заключения в тюрьму — то есть, несомненно, бедствия, — вместо смерти, о которой я не знаю, бедствие она, или благо», — сказал он.