Хамелеон

— Что полагаешь? Сдюжим? — выкуривая одну папиросу за другой, хотя бы для того, чтобы окончательно не задубеть на уже 25-градусном морозе и пронизывающем до костей ветре, несколько нервно поинтересовался Михаил у Александра. А нервничать было с чего. Именно ему, как командиру 1-го взвода, предстояло возглавлять танковую колонну после выбытия из строя машины комроты. Более того, сам ротный оставался вместе со всем невеликим тылом в районе расположения командования 18-го стрелкового корпуса, в состав которого и передали их Отдельную танковую роту, отчего вся немалая ответственность опять же ложилась на плечи Киселева. Но если бы дело состояло в одной только ответственности! У них не было, не то что карт, а хотя бы кроки[3]. Топлива в баках оставалось от силы две трети, и дозаправить их обещали лишь по выходу к рубежу атаки. По всей видимости, у кого-то из числа штабных перестраховщиков имелось опасение, что кто-нибудь предпримет попытку угона новейшего танка на китайскую территорию. Все же в стране имелось огромное количество людей сильно недовольных действиями советской власти, особенно начавшейся в этом году коллективизацией. Да и набранные из «пролетариев» кадры нередко страдали перегибами на местах, что также не прибавляло любви народных масс к большевикам. Вот уж в чем прав был Иван Андреевич Крылов — «Услужливый дурак опаснее врага». Скорее всего, по этой же причине снабдить патронами и снарядами их также пообещали лишь перед самым началом атаки. Хорошо еще, что хоть малая часть боеприпасов осталась после проведенных под Читой коротеньких учебных стрельб, иначе пришлось бы вовсе выходить в поход с «пустыми карманами», если не сказать похуже.

— Были бы там немцы или японцы, я бы действительно начал сильно переживать при таком-то перевесе в силах, — затянувшись, выдохнул Геркан. По распространяемым командованием через армейские газеты «Тревога» и «Отпор» данным белокитайцев и белогвардейцев на их участке фронта наличествовало вдвое, максимум втрое, больше, нежели смогла выставить Красная армия, при обратном соотношении в количестве артиллерийских орудий уже в пользу советских войск. В действительности же, превосходство в живой силе у противника имелось семикратное только в частях первой линии, не считая резервов, но вот с пулеметами, артиллерией и боевой техникой действительно всё обстояло очень грустно. Тут уже проглядывалось неоспоримое превосходство частей РККА, что, впрочем, вполне могло быть нивелировано выстроенными по всем правилам военной науки оборонительными линиями, включавшими даже такие нововведения, как противотанковые рвы и минные поля, не говоря уже о многочисленных полевых укреплениях и железобетонных блиндажах. Сказались данные добытые японской разведкой о прибытии в Читу советских танков, а также консультации бывших офицеров германской и царской армий, служивших советниками в войсках Чжан Сюэляна. — Но в последние полторы, а то и две сотни лет, китайцев били все, кому не лень. И никакая индивидуальная храбрость отдельных бойцов их войск никогда не могла перевесить дурное командование со стороны купивших свои звания и должности офицеров. Потому опасаться нам следует, либо случайного поражения снарядами дивизионной артиллерии, либо выкаченных на прямую наводку полевых орудий. Последние, при наличии добротно подготовленных расчетов, пожгут нас одного за другим только в путь. И мы с тобой поделать с этим ничего не сможем. Не то вооружение и не та броня у наших танчиков. Вся надежда на криворукость китайских артиллеристов, да крохотные размеры наших боевых машин. МС-1 — это тебе не тихоходный гигант «Рикардо», по которому даже если очень захочешь, то не промахнешься. Главное, чтобы у них не оказалось новейших немецких специализированных противотанковых пушек. Иначе, боюсь, мы даже испугаться не успеем. Броня-то у наших козявочек исключительно противопульная.

Выдвижение войск с мест сосредоточения к границе началось в ночь с 16-го на 17-е ноября при соблюдении всех возможных мер светомаскировки, что сыграло очень злую шутку именно с танкистами. Не имея ничего кроме компаса и общего направления движения, двигавшаяся отдельно от пехоты, артиллерии и кавалерии колонна из 9 танков ушла в ночную мглу лишь для того, чтобы большей частью, или сломаться, или потеряться. Только четыре головные машины, преодолев дистанцию около 40 километров, смогли к 10 часам утра выйти в расположение 107-го пехотного полка 36-ой дивизии, едва ли не на последних каплях горючего. Ведь 40 километров было только по прямой, а им из-за равнинного характера местности, где глазу зацепиться было не за что, кроме совершенно одинаковых в свете Луны сопок, пришлось изрядно попетлять, поскольку компас в условиях танка сильно страдал от магнитной девиации. Да и гусеницы постоянно проскальзывали по тому ледяному катку, в который превратилась вся степь, что отнюдь не добавляло скорости хода.

[1] Территориальная дивизия — дивизия с милицейским принципом призыва и комплектования. Большую часть личного состава таких дивизий призывали на военные сборы на 3 месяца в первый год службы и не более чем на 2 месяца в последующих годах. Такая система существовала в РККА с 1923 по 1938 годы, что и обуславливало низкий уровень военной подготовки основной части резервистов.

[2] Дальневосточная военная флотилия — с 1927 года название Амурской военной флотилии. Но в документах встречаются и другие наименования данного соединения.

[3] Кроки — набросок карты местности.

Глава 4

ОДВА. Часть 2

То, что их стало заметно меньше, Геркан с Киселевым обнаружили лишь после 8 часов утра, когда первые, пробившиеся из-за горизонта, лучи восходящего Солнца хоть как-то осветили окружающее пространство. Надо было при этом видеть лицо командира 2-го взвода, не обнаружившего за кормой своего МС-1 остальных машин отряда. Удивление сменилось недоумением, медленно переросшим в откровенную панику.

— Ну что, товарищ Шмидт, какие будут ваши оправдания? — выступил вперед Александр, видя, что Михаил никак не решается устроить головомойку такому же, как он сам, комвзводу. По-хорошему, за то, что тот прошляпил момент исчезновения всех двигающихся вслед за ним танков, ему вообще следовало начистить морду. Поскольку большей подставы для того же Киселева, было не сыскать. Это ведь именно он, ведущий всю колонну, нес прямую ответственность за подразделение на марше. Никак не «задержавшийся» где-то далеко в тылу комроты. И тут такое! От роты остались рожки да ножки еще до начала боевых действий! Вот Геркан и не упустил столь удобного шанса, не только подсобить попавшему в незавидное положение другу, но и очернить своего соперника в беге по карьерной лестнице, путем перекладывания всей вины на последнего. Прекрасно ведь было понятно, что все отличившиеся в грядущих боях краскомы смогут рассчитывать на продвижение по службе и, очень возможно, встать во главе новых танковых рот. Сумевший же показать себя с лучшей стороны, вполне мог надеяться получить, так сказать, путевку в жизнь. Одновременно с этим, неудачникам или просто допустившим грубую ошибку командирам грозило остаться у разбитого корыта. А тот же Шмидт, как и Соколов, как и командир 3-го взвода — Гуревич, имели некоторую фору перед ним, Герканом, в плане принадлежности к касте военспецов, засилье и лобби которых в РККА на настоящий момент было очень велико. — Где танки потерял? — не давая возможности тому сказать хоть слово в ответ, продолжил нагнетать атмосферу, не просто командир танка, а главный и единственный технический специалист роты. То есть какая-никакая, а все ж таки величина. Пусть даже столь мелкая в армейской иерархии. — Ты учти, если они где-то по пути вышли из строя, это одно. Найдем. Притянем на буксире. И отремонтируем. То привычно и будет не впервой. Но если кто-то из них окажется в руках «белых», не сносить нам всем головы. И в первую очередь тебе с Гуревичем. Машины-то первого взвода, вот они, все здесь! — махнул он рукой в сторону продолжающих тарахтеть своими двигателями танков. Поскольку ночью температура упала где-то до минус 35 градусов, глушить моторы виделось чистым самоубийством, поскольку вновь запустить их могло не выйти вовсе — банально замерзло бы применяющееся в нем масло. — Миша, доставай блокнот, карандаш и прямо сейчас пиши рапорт на имя комроты об исчезновении в пути всех следовавших за танком товарища Шмидта машин. Укажи время и обстоятельства обнаружения их пропажи, после чего дай нам всем расписаться. А то повесят всех собак на тебя одного. Будешь потом доказывать всем и каждому, что ты не верблюд.

— Может потом с рапортом разберемся? Мы и так сильно опаздываем, — начал было отнекиваться Михаил, действительно куда больше переживающий за срыв всех временных сроков прибытия в назначенную точку. Правда, где именно эта самая точка сейчас находится, он не представлял вовсе — кругом простиралась лишь перемежаемая многочисленными сопками степь.

— Потом поздно будет. Как выйдем на рубеж атаки, не до бумажек станет, — тут же замотал головой Александр. — Этот рапорт вообще необходимо составить в двух экземплярах и один передать командованию того полка, в расположение которого мы попадем. Причем с указанием количества оставшихся в строю машин. А то пойдут потом наверх сообщения, что танковая рота не представляет собой никакой силы. И никто не посмотрит, что нас тут всего-то на один взвод осталось. Представляешь, какое «спасибо» нам потом выскажет уже товарищ Коханский? Да он нас в порошок сотрет, случись нечто подобное! Потому, сейчас пиши два экземпляра рапорта, а после нам четырьмя танками придется воевать за всех отставших. Причем воевать придется очень хорошо!

Лишь два часа спустя они все же обнаружили впереди свою пехоту и вышли в тыл 107-го Владимирского стрелкового полка, которому была поставлена задача прорыва вражеской обороны на участке между городами Маньчжурия[1] и Чжалайнор, с целью прерывания всякого сообщения между ними по железной дороге, а также для обеспечения действий 106 и 108 полков, атаковавших непосредственно сами города, соответственно, с правого и левого флангов 107-го.

Пехота утром, по завершении артподготовки, уже было сунулась в атаку на укрепрайон, обозначенный на картах, как сопка № 9, но вскоре была вынуждена откатиться назад из-за сильного противодействия засевших в ДОТ-ах и окопах китайцев. А часики-то тикали! Потому появление танков вызвало нездоровый энтузиазм у командования этого самого полка. Так-то никто из них пока понятия не имел, на что в реальности способны эти бронированные машины, смотревшиеся откровенно жалко на фоне куда более привычных бронепоездов, однако все надеялись на какое-то чудо. Правда, обеспечить свершение этого самого чуда достойным образом банально не смогли. На каждый танк выдали всего по четыре десятка 37-мм снарядов, каковые также применялись в батальонных пушках, при том, что полный боекомплект МС-1 превышал сотню выстрелов. И отсыпали с полтысячи винтовочных патронов, опять же каждому из экипажей. Хорошо хоть заправили под пробку, прежде чем пускать в бой. Иначе все могло закончиться, даже не начавшись.

Дергающаяся из стороны в сторону, а также прыгающая, то вверх, то вниз, картинка, что представала взгляду Геркана через мизерные прорези в броне, никоим образом не позволяла ему оценить степень опасности вражеской оборонительной линии для новейшего советского танка, командиром, заряжающим и наводчиком которого он являлся. Приложившись же в очередной раз макушкой о крышку люка командирской башенки, комвзвода помянул действительно добрым словом неизвестного заботливого инженера, с чьей легкой руки с внутренней стороны на нем появилась мягкая подушечка, специально предназначенная для сохранения целостности головы танкиста. Да и мягкая обивка всего внутреннего обода той же башенки также пришлась очень кстати. МС-1 оказался слишком легким, слишком узким и слишком коротким, чтобы сглаживать неровности промерзшей почвы, отчего экипаж непрестанно болтало туда-сюда, что не обходилось без перманентного прикладывания головой, то к одной, то к другой, стенке или же детали танка.

— Наверное, именно в таких случаях великий махинатор — товарищ Бендер, говаривал — «Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже», — пробормотал себе под нос комвзвода. Пусть даже «Золотой теленок» еще не был издан, и данная фраза не пошла в массы, работа над книгой авторами уже велась, да и литературный герой существовал, отчего разум смог обойти установленный на него блок и подкинуть ее в мозг, пройдя по цепочке ассоциаций. Хотя сам молодой человек посчитал неожиданно всплывшее выражение каким-то несвоевременным чудачеством с его стороны, списав все на нервы. А нервничать было с чего!

По причине отсутствия какой-либо возможности реального поддержания связи в бою, что с остальными танками, что с шедшей следом пехотой, Киселев отдал всем приказ — «Делай как я», да посоветовал не отставать. И более ничем помочь своим подчиненным он не мог. Более того, был вынужден двигаться впереди всех, первым подставляя себя под удар и не имея возможности наблюдать за ходом сражения, чтобы не отвлекаться от ведения огня. В общем, на свет вылезал еще один серьезнейший недостаток их танков — в существующем виде они даже теоретически не могли выполнять роль командирской машины, должной двигаться позади боевых порядков.

— Стой! — прокричал Александр своему механику-водителю, и как только танк замер, начал двигать плечом, выцеливая амбразуру ДОТ-а, откуда велся пулеметный огонь. Да, никаких маховиков горизонтального и вертикального наведения у ПС-1 не имелось. Впрочем, как и оптического прицела, для которого, правда, оставили место. Потому наводка осуществлялась через диоптрический прицел посредством плечевого упора. Ну и еще необходимо было отдельно вращать башню, крутя одну из очень неудобных рукояток механизма поворота. — Выстрел! — вновь прокричал он, прежде чем малокалиберная пушечка разразилась своим тявком. У него с Сидоровым, его мехводом, имелась предварительная договоренность насчет выполнения определенных действий при тех или иных командах, отчего МС-1 вновь стронулся с места спустя ровно три секунды. Слишком уж долго и выматывающе происходил процесс перезарядки орудия в такой тесной и криво спроектированной башне, отчего оставаться на том же месте для производства второго и последующих выстрелов, было смерти подобно. Ведь поразить обездвиженный танк виделось куда более легкой задачей, нежели постоянно маневрирующий и, пусть не очень быстро, но двигающийся вперед.

На удивление, им очень повезло в том плане, что проектировщики оборонительной позиции и ее строители, явно разговаривали на разных языках. Так-то все подходы к сопке оказались изрезаны окопами полного профиля с траверзами и прикрывались огнем из ДОТ-ов. Но еще утром подсуетившаяся разведка обнаружила практически не простреливаемый со стороны противника участок, куда и был нанесен этот удар. Благо отвлекшие на себя огонь танки позволили пехоте несколькими рывками приблизиться в этом месте к окопам и впоследствии ворваться в них. Правда, предварительно легковесные МС-1, обойдя стороной заранее указанные их экипажам минные поля, взобрались на устроенные китайцами над своими окопами навесные перекрытия, используя их, как мосты.

— Саня! Ты видишь? Видишь? — прокричал со своего места мехвод, как только их танк замер метрах в двадцати за машиной командира первого взвода. Та как раз остановилась четко на перекрытии окопа и фланговым пулеметным огнем начала вычищать земляные укрытия от вражеской пехоты.