– Посылал, как не посылать. – Князь вздохнул. – Только никто не вернулся. Знать, поставил Рорик на всех речках-тропах заставы. И охотникам-емчанам велел всех чужих ловить. Тамошняя емь свои леса зорко стережет. Никто безвестно не прошмыгнет… Ты слушай, Демьян. Я тебе еще не всё сказал…
Он продолжил, угрюмо глядя на свои сцепленные руки.
– Ты меня уже знаешь. Я без нужды не воюю. Послал к Рорику посольство. Чтоб передали варяжскому князю: давай речным путем вместе владеть. От волоков вниз – я. От волоков вверх – ты. Сговоримся равную пошлину брать: я десятину и ты десятину. Всем выгода…
– Что он ответил? – спросил Дамианос, потому что князь замолчал.
– Что ответил? Не вернулись послы. Послы – не лазутчики. Лучшие люди, нарочитые. У каждого свой род. Нельзя попустить. И отправил я малую дружину – послов вернуть… Мало не доходя Ильмерь-озера, на Кресторечье, нашлись послы. Мертвые, все трое. И челядь, девять человек. Не просто мертвые, а… – Кый содрогнулся. – Навроде рыб потрошенных. Требуха вынута и ребра зачем-то все наружу вывернуты. Столб воткнут. На нем деревянная птица, орел… Напугалась моя дружина. Побежала оттуда, даже тел не подобрала. И бежала целый день, а потом еще целую ночь… Вот они какие, Рориковы варяги. Боюсь я их, Демьян.
– Погоди, ведь у тебя в дружине тоже варяги есть.
– Есть с дюжину. Самые лучшие воины. Храбрей и сильней у меня нет. А знаешь, кто они? Те, кого сами варяги от себя прогнали за то, что слабы или трусливы… Так-то. Ихние худшие у меня за лучших числятся…
И стало видно, что этому умному, мужественному вождю действительно жутко.
– Страшней всего, что я никак в толк не возьму: зачем Рорик силу копит и почему со мной говорить не хочет? Сон потерял. – Он усмехнулся, будто вспомнив о чем-то малосущественном. – Я ведь как про Гелькино зелье догадался? То ночами всё думы мучили, а тут дрыхну, будто барсук. С одной постельной утехи так не уснешь. – И снова помрачнел. – Я тебе вот что скажу, Демьян. Князь варяжский неспроста там сел, никого в эту сторону не пускает. Как войско накопит, на меня пойдет. И возьмет Кыев-град. Со своими волками лютыми, да внезапно – непременно возьмет. А дальше знаешь, что будет? С нас, полян, Рорик сильно не разживется. Не мы ему нужны. Ему надо поближе к южному морю сесть. Чтобы оттуда на вас, греков, за добычей ходить. И Корсуня тому Рорику мало будет. Он захочет сам Цесарь-град на меч взять.
Поглядев на слушателя и заметив, как у того по лицу скользнула скептическая гримаса, Кый вздохнул:
– Не веришь? Зря. Когда Рорик вместо меня здесь сядет, он всех славян под себя подомнет. Древлян, вятичей, бужан, уличей, северичей – всех. Добавит к варяжской дружине славянскую и на вас пойдет. Если меня на Днепре, Данапре по-вашему, не станет, вот с кем вам, грекам, придется дело иметь.
«А ведь он прав, – подумал Дамианос. – В Европе вэрингов сначала тоже считали обычными морскими разбойниками – пограбят да уйдут. Но в Академии рассказывали, что вэринги захватывают земли в Британии и Германии, а оттуда по морю и по рекам добираются чуть не до Иберии. Живут они войной и разбоем. Договориться с ними о мире еще никому не удавалось…».
– К чему ты ведешь, княже? Чего от меня хочешь? Чтобы я отправился в Цесарь-град и попросил для тебя подмоги?
– Подмоги… – Кый покачал головой. – Дорога до Цесарь-града долгая. По реке плыть – это надо много кораблей собирать. Если сушей ехать, с конной охраной, только к концу лета доберешься. Пока цесарь думать будет, пока войска пришлет. Если вообще пришлет… Да и не надо мне тут греческого войска. Знаю я, каково это – чужое войско к себе пускать.
«Не пришлют сюда никакого войска, – сказал себе Дамианос. – Дорого. Есть у империи заботы более неотложные, чем какой-то Рорик. Вот если подтвердится, что речной путь перекрыт – тогда другое дело».
– А вдруг варяги скоро нападут? – Князь смотрел с тревогой. – Что у них на уме – поди знай…
– Говори прямо. Чего ты от меня хочешь?
– Скажу. Ты ловок, оборотист. Отправляйся к Рорику. Сделай то же, что у Воислава делал. И что в Кыеве сделать хотел. Стань у варягов своим. Сойдись с их князем. Оплети его, убеди, заколдуй. Чтобы не шел к нам на Днепр. Никого другого, кто мог бы такое исполнить, я не знаю. Ты – можешь. Вижу это, знаю. Отправляйся на север, Демьян. Не для меня – для своего народа. Я тебе провожатых дам. До волоков довезут и на Ловать-реку спустят, откуда до Ильмерь-озера прямой путь. Дальше не пойдут, забоятся… Вот что хуже всего, Демьян. Мои люди с тем Рориком еще не воевали, а уже боятся.
Надолго умолкли. Дамианос размышлял, взвешивал «за» и «против».
По правилам, менять цель задания без санкции Сколы не полагается. Приказано работать с полянским князем, а не с каким-то неведомым вождем вэрингов. С другой стороны, экспедицию на север можно рассматривать как некоторое усложнение того же самого задания. В конце концов, пирофилакса ведь заботит не Кый, а безопасность имперских земель и торгового пути…