Чистилище

Не веря своим глазам, я смотрел то на майора, то на Риккардо. Постепенно я осознал, как получилось, что Риккардо вернулся именно в это время. К тому же у меня накопились другие вопросы, как то: почему напавшие оставили его невредимым? почему офицер обращался к нему с таким уважением, а не как с пленным? Я глубоко скорбел о Марии, но в душе осталось место и для нарастающего возмущения.

— Ты привел этих людей, Риккардо?!

— Да, — тихо ответил он. — Это было мое задание.

— Кто тебе его поручил?

— Как кто? Австрийцы, конечно.

Майор вытянулся передо мной по стойке «смирно». В своей разбойничье-гражданской одежде он выглядел скорее странно, нежели подтянуто.

— Майор фон Роттек, гренадер его величества кайзера, — сказал он по-немецки.

Я ничего не ответил. Стоя посреди трупов и глядя на безжизненное тело Марии на руках у Риккардо, я не испытывал никакого желания заниматься пустой вежливой болтовней. Я лишь бегло взглянул на майора, потом снова на Марию, не в силах поверить, что жизнь ушла из нее. И вдруг мне показалось, что ее ноздри еле заметно шевелятся, что веки будто подрагивают. Я потер ладонью глаза, которые пытались сыграть со мной такую злую шутку. Но я вновь заметил слабое подрагивание крыльев носа и век. Я быстро вытянул руку и задержал ладонь совсем близко от ее лица. Я почувствовал дыхание девушки, совсем слабое, но регулярное.

— Она жива! — громко воскликнул я, так что, наверное, было слышно в Борго-Сан-Пьетро. — Мария жива!

Мария действительно дышала, но ее жизнь висела на волоске. Пуля сидела глубоко в ее груди, возле сердца, однако в отряде майора фон Роттека не было врача. Риккардо побежал в деревню, чтобы спросить совета у бургомистра Кавара, и узнал, что в городке Пеша, приютившемся у подножья горы, должен быть врач. Риккардо взял лошадь убитого капитана Ленуа и поскакал в Пешу, в то время как я ухаживал за Марией. Если это, конечно, можно назвать ухаживанием. Она находилась без сознания. Дыхание было поверхностным. Девушка словно спала, но этот сон в любую минуту мог стать вечным. Я пытался уговорить себя, что так будет лучше для Марии, легче. Она не чувствовала боли, и, если ей суждено умереть, едва ли можно было бы придумать смерть лучше. Но в этом я не чувствовал утешения. Я не хотел, чтобы Мария умерла.

Уже смеркалось, когда Риккардо вернулся вместе с врачом, который сразу взялся за лечение. Спустя десять минут он с бледным лицом вышел из палатки, где лежала Мария, и сказал:

— К сожалению, ничего нельзя сделать. Пуля засела слишком близко к сердцу, чтобы ее вытащить. Если я решусь на это, вероятность того, что она не переживет операции, будет высока.

— А если вы не решитесь, доктор? — спросил Риккардо.

— Она умрет, — тихо ответил врач.

— Тогда сделайте операцию Марии немедленно!

Врач покачал головой.

— Я не могу… Я не вправе взять на себя такую ответственность.

Риккардо пристально посмотрел ему в глаза.

— Если вы не сделаете Марии операцию, вы больше никогда не вернетесь в Пешу, обратно к своей семье.

— Вы хотите сказать…