Чистилище

— Я — неофициально, конечно, — уполномочен помогать полиции расследовать убийства священников.

Шардт наморщил лоб.

— Уполномочен? Кем?

— Его святейшеством.

Шардт тихо присвистнул сквозь зубы.

— Да, ну и дела. Но как я на тебя посмотрю, это еще цветочки.

— Ты прав, к сожалению. У меня есть основания полагать, что в убийствах замешан кто-то причастный к гвардии.

— Что значит «замешан»?

— Ну, что-то вроде того.

— Я понимаю. — Шардт с рассеянным видом пригубил вино из бокала. — Это плохие новости, Александр, видит Бог. Ты можешь мне сказать, на кого падает подозрение?

Александр вынул из внутреннего кармана своей кожаной куртки тонкую цепочку с крестиком и положил ее на стол перед Шардтом.

— Помнишь?

— Конечно, помню, подарок на Пасху от нашего капеллана Имхоофа. А что не так?

— Точно такую же цепочку нашли в церкви, на том месте, где распяли пастора Доттесио.

— И что? В Риме полно всяких религиозных украшений и прочей пошлой мишуры, которую покупают на память. Кто знает, сколько людей, туристов или горожан могли купить себе такую же.

— Согласен, — сказал Александр и перевернул крестик другой стороной, так что можно было увидеть гравюру. — Но на обратной стороне этого крестика выгравированы три заглавные буквы святых покровителей швейцарской гвардии.

— И на крестике, который нашли в церкви Санто Стефано на Трастевере, тоже есть такая гравюра?

— Именно. Ювелир, у которого был куплен этот крестик, сразу узнал свою работу. Он вспомнил о заказе Имхоофа.

Шардт помолчал, сделал большой глоток вина, взял бутылку и снова наполнил бокалы.

— Но есть и другие объяснения тому, как эта цепочка могла оказаться там. Многие передарили свои крестики или попросту выбросили. Или его мог потерять гвардеец, пришедший на обычное богослужение.