Чистилище

— Я тоже когда-то пытался отделаться от этой привычки, но так и не вышло. Собственно, почти все полицейские, которых я знаю, курят. Этот факт достоин медико-психологического исследования. — Масси указал на бар неподалеку. — Не хотите? Или вы к тому же хронический трезвенник?

Они вошли в бар, и Масси заказал два бокала немецкого пива еще до того, как успел присесть за один из узких столиков.

— Алкоголь на службе? Это разрешено?

— Вы говорите как персонаж какого-то криминального сериала, синьор Шрайбер. Сегодня я себе это разрешаю. А что остается делать, когда теряешь самого необычного убийцу, да еще в камере?

Подали пиво, и комиссар поднял бокал.

— За дона Умилиани, горит его душа в аду или покоится на Небесах!

Энрико тоже поднял бокал и выпил, но не присоединился к тосту. Ему казалось странным, что комиссар поднимал бокал за убийцу своего шурина. Наверное, это был своеобразный черный юмор.

— Значит, подтвердилось сообщение по телефону? — спросил Энрико. — Священник таки повесился в камере?

— Да, бесшумно и вполне успешно.

— И в объяснение ничего не оставил?

— Оставил — нас в дураках и кучу записей, которые теперь нужно просмотреть. Мой коллега, оставивший священнику пояс, не попадет под дисциплинарное расследование. Если дело не дойдет до обвинения в убийстве по неосторожности. Но никакого прощального письма или записки не было.

— Обвинение против ваших коллег? Разве такие вещи не расследуются внутри полиции?

Масси ухмыльнулся:

— Обычно — да. Но не в том случае, когда речь идет о мертвом священнике.

— Кажется, что вы сожалеете о смерти Умилиани, комиссар.

— А почему нет? Погиб человек.

— Но он ведь был убийцей вашего шурина. Человек, который сделал вдовой вашу сестру и наполовину осиротил ваших племянников и племянниц.

— Хм, странно. — Масси вздохнул, отпил глоток пива и вытер пену с усов. — Можно было бы подумать, что за все время своей службы я должен ненавидеть Умилиани больше, чем любого другого убийцу. Но это не так. Напротив, я еще никогда не был уверен в вынесенном приговоре, как в деле отца Умилиани.

— Думаете, не он убил вашего шурина?

— Нет, не это. Я предполагал, что священник убил Бенедетто. Иначе самоубийство Умилиани ничем нельзя объяснить. Но после всего, что я знал об Умилиани, могу сказать, что он был добрый человек. Не очень сообразительный, но и не тщеславный. Но ведь не каждый священник должен быть амбициозным гением, чтобы дорасти до кардинала или епископа. Умилиани был очень доволен своим местом.