– Вот вам последствия давешнего инцидента с женой пекаря.
– Но мы же выдворили виновных обратно в Тюрингию!
– Этого недостаточно. Подле каждой такой афишки собираются люди. Лица у них такие, что, боюсь, не закидают ли принца камнями. Попросите его прекратить поездки верхом. Только в карете. А вам, господин барон, я настоятельно советую вовсе не выходить из дворца… Листовки печатают в типографии господина Зальца. Запретить ему делать это мы не можем, но попробуйте с ним поговорить.
– О чем? – хмуро спросил Катин.
– Он все-таки солидный человек, рыцарь, отец семейства. Объясните, что на такую картинку глазеют мальчишки. Им нет дела до политики, их привлекает непристойность. Поглядите, как смачно у бабы нарисованы стати.
– Хорошо. Попросите господина Зальца сделать мне визит.
Попрощавшись с суперинтендантом, Луций вернулся к чтению годового доклада, приготовленного вторым министром бароном Драйхандом для отчета перед ассамблеей.
Согласно пространному документу, дела в экономике шли превосходно. За истекший период государственные доходы выросли на два с половиной миллиона, таможенные сборы – на тридцать пять процентов, осенняя ярмарка собрала вдвое больше купцов, чем весенняя, «Гартенбанк» увеличил активы на семьдесят процентов и готов выплатить вкладчикам пятнадцатипроцентные дивиденды. Строительство университета обходится дешевле, чем предполагалось, ибо из-за войны очень упали в цене строительные материалы. Нынче строят в одном Гартенлянде, в прочих землях лишь разрушают.
Войне, длящейся вот уже пятый год, в докладе посвящалась отдельная статья. Хоть это нигде прямо не говорилось, но между строк читалось, что барон Драйханд очень ею доволен. Деньги, товары, хорошие мастера со всех сторон стекаются в гартенляндский оазис, зеленеющий средь пепелищ, а спрос на зерно, мясо, сукно и фураж все время возрастает. Конечно, нейтралитет обходится недешево, писал Драйханд, ибо теперь приходится оплачивать два прусских полка и два австрийских, но издержки от войны в несколько раз перекрываются прибылью. Есть все основания рассчитывать, бодро докладывал министр, что новый 1761 год окажется еще более доходным.
И ни слова о проблеме «гостей». Ведь это не забота второго министра.
Да, в результате реформ и нейтралитета бывшее Обер-Ангальтское княжество достигло процветания, особенно заметного на фоне всеевропейского разорения, но возникли последствия, которых совершенно не предвидели благомысленные преобразователи.
Земной рай отличается от небесного тем, что расположен на земле и небо ему не принадлежит. Когда оно затягивается черными тучами, на чудесный сад обрушивается ураган.
Первое время в Европе потешались над ангальтскими чудачествами – всеми этими юнкерами-башмачниками, рыцарями-шляпниками и баронами-купцами. Но довольно скоро соседи и проезжающие увидели, как разительно жизнь Гартенлянда отличается от других земель. Там спокойно, зажиточно, чисто, привольно, невероятно низкие подати, прекрасные дороги, повсюду строительство и благоустройство – тем, кто попадал в этот край, не хотелось оттуда уезжать.
И некоторые предпочитали остаться. Потом стали прибывать новые, с семьями и скарбом, – чтобы пересидеть в мирном месте до окончания военных невзгод. Пока это были люди обеспеченные и способные сами за себя платить, гартенляндцы только радовались. Но война всё не кончалась, ее пожар разгорался пуще, опустошая новые территории, и в Гартенлянд потянулись беженцы из сопредельных государств, иногда целыми деревнями. Повсюду разнесся слух, что добрый принц Карл-Йоганн никому не позволяет умереть с голоду, дает несчастным пищу и кров. Возник один лагерь из наскоро сколоченных балаганов, потом второй, третий, десятый.
Наплыву голодранцев в княжестве никто не обрадовался. Кому понравится, что рядом селятся нищеброды, которые тебе завидуют, свинячат, воруют, да просто сбивают цену на труд!
Весь последний год в Гартенлянде полыхали ожесточенные споры – что делать с так называемыми гостями.
Принц и первый министр ратовали за гуманность и милосердие, ассамблея заявляла протесты, и общество было на ее стороне.
Радикальная «Юнкерская газета», а в последнее время и умеренная «Рыцарская» каждый день печатали новости о безобразиях, чинимых пришельцами. Уличные листовки и лубки призывали людей не надеяться на правительство – брать дело в свои руки. Была, правда, и третья газета, «Баронская», поддерживавшая официальную позицию, но это скучное издание мало кто читал.
Оптимистичный доклад не исправил Луцию испорченного настроения. Нужно было что-то решать, и быстро, иначе обитатели земного рая разнесут его к черту. Пронеслась и тут же была с негодованием изгнана крамольная мысль: рай возможен только под самодержавным управлением всемогущего Бога, а ежели там станет распоряжаться ассамблея райских представителей, получится чепуха.
Но часы прозвонили одиннадцать раз, и министр немного повеселел. Это было время, когда к нему приходила пить кофе Беттина после того, как позавтракает с августейшей четой.