Доброключения и рассуждения Луция Катина

Золото-Егорушка опять поклонился, теперь низко.

– А вдруг меня не выберут? – усомнился Луций. – Ведь дворяне провинции, куда я отправлюсь, меня совсем не знают!

Наступило молчание. Государыня и ее помощник глядели на нашего героя с удивлением.

– Бог милостив, – улыбнулась Екатерина. – Avos выберут.

Аргумент не показался Луцию убедительным, но препираться с императрицей он не осмелился, а секретарь, плавно обогнувший стол, уже тянул его за рукав к дверям.

– Отправляйтесь в дорогу, отнюдь не мешкая, – сказала на прощанье царица Катину. А помощнику приказала странное: – Проведи-ка его от греха черным выходом.

От какого еще греха?

* * *

Следуя за своим чичероном, Луций попал сначала в какой-то чулан, потом в галерею с книжными шкафами, спустился по одним ступенькам, поднялся по другим – и очутился в небольшой комнате, тесно уставленной картотеками.

– Се мое логово. Отсюда, яко паук, плету свои паутины, – весело молвил императрицын помощник. – Сбросьте вон с того стула папки и садитесь.

Он больше не шептал, а говорил громко и преуверенно, да еще распрямился и сразу стал выше ростом.

Заговорил обычным голосом и Катин. После высочайшей аудиенции его переполняли чувства.

– Сколь умна, быстра, образованна государыня! Сколь искренне желает блага своим подданным! Провидение сжалилось над Россией, дав ей такую правительницу!

– Понравилась? Это она умеет, – равнодушно обронил секретарь. Выговор у него был мягкий, малоросский. – Любит произвести впечатление на всякого нового человека. Даже на лакея иль истопника. Желает, чтоб все ею восхищались. Давеча перед тем, как вы вошли в кабинет, сплетничала о пустяках, раскладывала пасьянс. Но ради вас изобразила государственный труд.

Сообщение о пасьянсе, а еще более невероятная дерзость суждений о ее величестве поразили Луция.

– Желание и умение всем нравиться – это, наверное, для царицы неплохо? – в растерянности пробормотал он.

Секретарь хмыкнул.

У Катина имелся вопрос и понасущней.

– Зачем было уводить меня через черный выход? От какого такого греха?

– От Гри́ха, – хохотнул дерзец. – От Григория Григорьевича графа Орлова. Его сиятельство опаслив к ночным аудиенциям государыни. Донесет кто-нибудь из слуг – и поедете вы, Луций Яковлевич, обратно в Германию с превеликой скоростью и безо всякого депутатства.

– Да о чем тут доносить? В чем моя провинность?