Между тем Ричард неподалеку ругался сквозь зубы. Крови на одежде видно не было. Значит, повреждения не такие уж и серьезные, как могло показаться со стороны.
— Как чудесно у нас отпуск пройдет, — поддела я его, не переставая поглаживать Пушка. — А уж какая веселая личная жизнь будет.
— Я его на воротник пущу, — пригрозил Ричард, сверкая глазами в сторону Пушка. От пиетета перед почти божественной сущностью не осталось и следа. — Или в зверинец отдам! В антимагическую клетку запру!
На последней фразе Пушок зашипел, распушил усы.
— Прадед, — позвала я устало. — Может, хоть ты вмешаешься? Пока эти два идиота не поубивали друг друга?
Нарус появился мгновенно, словно только и ждал, когда я его позову. Сначала посмотрел в глаза Пушку. Тот сразу же отвел взгляд, съежился и спрыгнул с моих колен. Затем Нарус подошел к Ричарду, провел рукой над поврежденной частью тела. И раны как не бывало.
— Ирину пожалейте, обормоты, — произнес Нарус напоследок и исчез.
Я только и успела, что «спасибо» крикнуть вслед.
Исключительно благодаря вмешательству Наруса до конца отдыха никаких драк не было. Да и не могло быть. Пушок будил меня утром, подставлял спину под чесание и уходил охотиться. Мы с Ричардом до самого вечера были предоставлены самим себе. Ну и друг другу, понятное дело. Вечером Пушок возвращался сытый, довольный, требовал свою порцию ласки и уходил на улицу — спать. Не знаю, что внушил ему Нарус, но в сторону Ричарда Пушок демонстративно не смотрел. Как будто того не существовало.
И Ричарда, и меня подобное отношение полностью устраивало. Так что мы втроем сосуществовали на отдыхе вполне мирно.
А потом настало время возвращаться во дворец. Нарус заранее предупредил нашу родню о том, что у нас незапланированный мини-медовый месяц. Потому я не боялась крика, шума и прочих «развлечений». Но и полной тишины не поняла. Нарус перенес нас троих порталом, осмотрелся, почему-то ухмыльнулся и исчез. А мы остались. Втроем. В пустом и тихом дворце.
Пушок волнения не проявлял. Значит, бояться было нечего. Мне — так уж точно.
— Спорим, папа все-таки разрушил все, что мог, и это всего лишь иллюзия? — весело спросила я у Ричарда.
Он только плечами недовольно передернул.
Ну да, ну да. О богах и их близких родственниках ни в коем случае нельзя говорить непочтительно. Ему — нельзя. Мне, как той самой родственнице, можно.
Глава 40
Я одинок средь бурь и гроз,
Как без подруги альбатрос.
Смотрю окрест — надежды нет
Мне на улыбку, на привет;