И лодырь тут же появился. Поставив перед офицерами судки с едой, достал из шкафа столовые приборы и разложил на скатерти.
— Что господа желают пить? — спросил.
— Коньяк, — ответил князь. — Из снифтеров. Не перепутай с рюмками, дубина!
Денщик поставил перед ними бокалы с узким горлом на невысоких ножках. Плеснул в них светло-коричневой жидкости из большой бутылки и примостил ее неподалеку.
— Еще чего желаете? — спросил.
— Сгинь! — князь сделал жест рукой. — И не забудь сварить нам кофе. Подашь, когда закончим ужин.
Денщик исчез за дверью.
— По глотку для аппетита? — спросил Касаткин-Ростовской у гостя.
Николай кивнул и взял бокал.
— Приятно было познакомиться, Борис!
— Мне тоже, — князь кивнул и отпил из снифтера.
В следующие полчаса оба молча ели. Пища у варягов оказалась простой, но сытной: щи с говядиной, свиная отбивная с кашей и душистый, свежий хлеб. Порции большие. Николай хоть не наелся до отвала, но голод утолил. Появившийся денщик принес кофейник, расставил перед ними чашки и унес посуду. Князь налил им кофе, Несвицкий пригубил из чашки.
— Гм! Арабика?
— Точно! — улыбнулся князь. — Я вижу, разбираетесь.
— Люблю хороший кофе. И сварен замечательно.
— Матвей умеет, — кивнул Касаткин-Ростовский. — Лишь за это и держу бездельника. А так бы выгнал.
— На фронт?
— Нет, конечно, — князь засмеялся. — Матвей вольнонаемный и числится нестроевым. На фронт ему нельзя. Он это знает, но каждый раз пугается, когда грожу. Иначе невозможно заставить что-то делать — лодырь страшный. Денщиков в имперской армии разрешено иметь лишь волхвам, но жалованье им мы платим из своего кармана. И неплохое, к слову, жалованье — на уровне контрактника в пехоте. Желающих полно. Служба сытная, спокойная и не опасная. Угощайся!
Князь протянул ему сигару с гильотинкой. Николай привычно срезал кончик — научился, когда гостил на Кубе, и прикурил от длинной толстой спички. Из хулиганских побуждений сотворил кольцо из дыма и пронизал его тонкой дымной струйкой.
— Гм! — хмыкнул князь. — Красиво. А теперь, прошу рассказать о бое под Царицыно.