Последний вампир. Черная кровь. Красные кости

Я беру его ладонь:

— Да.

— Алиса.

— Сита. Меня зовут Сита.

— А почему ты называешь себя Алисой?

Я пожимаю плечами:

— Это просто имя. Ситой меня называют только те, кто мне дорог.

— А как мне тебя называть?

Я печально улыбаюсь:

— А как бы ты предпочел называть убийцу?

Он убирает свою руку и минуту смотрит на океан.

— Иногда мне кажется, что у тебя психическое; расстройство. Но ты слишком собранна, чтобы тебя можно было назвать неуравновешенной.

— Спасибо.

— Ты ведь это не всерьез говоришь, что убила ту женщину?

Я без всякого выражения говорю:

— Это случилось на углу Фраер и Тадс. Женщина была найдена на полу женского туалета. Ее мозги тоже были на полу. Как ты и говоришь, ее голова была проломлена, передняя ее часть. Потому что я схватила ее сзади, когда ударила лицом об стену. — Я потягиваю «колу». — Судебный медик рассказал тебе эти подробности?

Судя по окаменевшему лицу Джоэла, медик просветил его по поводу некоторых фактов. Он не может оторвать от меня взгляд. Ему, я знаю, мои глаза кажутся большими, как море, и черными, как самая глубокая подземная пещера. Под океаном лежит расплавленная земная мантия. А за моими глазами, я думаю, он ощущает вечный огонь. Но он дрожит, и я понимаю почему. От моих слов веет таким холодом.

— Это правда, — шепчет он.

— Да, я не нормальная. — Я встаю и, не успевает он и глазом моргнуть, выхватываю у него из руки бумаги. Мой взгляд пронзает его. — Иди домой, Джоэл, где бы ты ни жил. Не пытайся преследовать меня. Никому не говори обо мне. Если заговоришь, я об этом узнаю и приду за тобой. Тебе этого не надо, как не надо гоняться за этим убийцей. Он такой же, как я, и в то же время не такой. Мы оба жестоки, но его жестокость беспричинна, и в ней нет доброты. Да, я убила ту женщину, но не по злому умыслу. Когда мне это подходит, я могу быть очень доброй. Но если меня загоняют в угол, я становлюсь такой же опасной, как этот Эдди. Понимаешь, я должна прижать его в особом месте и при особых условиях. Только так его можно остановить. Но тебе там быть нельзя. Если ты там будешь, то умрешь. Ты в любом случае умрешь, если не оставишь меня в покое. Ты понимаешь?

Он уставился на меня, словно я — деформированный призрак, пытающийся материализоваться из неведомого ему мира.