Призрак

И он запустил камень следом за первым. Послышался громкий плюх. Марк взъерошил волосы и только затем посмотрел на Анну.

– Мы продавали угнанные тачки, воровали деньги, беспробудно пили и шлялись по кабакам. Нам не хватало острых ощущений. Однажды, обкуренные, мы шли по соседней улице. Над чем-то прикалывались, не помню. Один из нас заметил девку, переходящую дорогу. Ну, слово за слово, он кинулся к ней. Взял за руку и повел в подъезд. Она вроде сопротивлялась, но не так чтобы очень. Скорей для вида. Короче, он повел ее, а та рванула с месте и тикать. Я был в тумане, возможно, что-то упустил, но суть такова. Он догнал ее, намотал на руку волосы и давай таскать по дороге. Она верещала как сумасшедшая. Никто не вышел и не сказал нам: «Парни, вы что делаете?» Все прохожие молча отворачивались. Чувство безнаказанности нас пьянило еще сильней. Остальные из компании кинулись к этому другу, что девку мучил. Стояли просто и смеялись. Тушили о ее тело бычки. Забава эта скоро надоела. Решили продолжить веселье. Затащили ее в первый попавшийся подъезд. Я вместе с остальными откупорил бутылку водки, опрокинул пару рюмашек. Стало еще веселей. Двое девку держали, а я вливал ей в горло водку. Чтоб ей тоже было весело, как и нам. Она сопротивлялась отчаянно долго. Полбутылки мы в нее влили. Отпустили, она смолкла. Села на грязные ступеньки и откинулась к стене. Опьянела.

Стали бросать жребий, кто будет первым. Всего нас было пятеро, потом подъехали еще трое. Привезли еще травы и спиртного. Я набивал косяк, второй чувак разливал водку по пластиковым стаканам, а все остальные потащили девчонку наверх. Я, может быть, тоже пошел бы с ними, но встать не смог.

Совсем обкурился. Сидел и слушал, что происходило наверху. Сначала они ее принялись раздевать. Девка пришла в себя и стала сопротивляться. Тогда один из парней ее ударил в живот. Она охнула и осела. Не теряя времени даром, накинулись на нее сверху. Разодрали всю одежду. Повалили на пол. Она громко рыдала, умоляла, чтобы ее оставили в покое.

Внизу хлопнула дверь. В подъезд вошел мужчина и стал подниматься по лестнице вверх. На женские крики среагировал мгновенно. Пробежал по лестнице вперед, мимо меня и того парня, что водку разливал. При виде неприглядной картины мужик совсем голову потерял.

Схватил девку за руку и рванул на себя. Спрятал за своей спиной. Я голову поднял, а она совсем голая стоит. Держится за стену и трясется вся от слез. По ногам и бедрам кровь течет. Я сначала подумал, она девственности лишилась, парни успели попортить, но тут что-то было не так. Пока разбирался, смотрю, а мужик наших колотит. Они летали у него как мешки с картошкой. Ловко всех раскидал. Те лежали по углам, не в силах встать. Тот товарищ, что водку разливал, подошел к нему сзади и воткнул нож в спину, по самую рукоять. Потом повернулся ко мне и спросил, что там у меня с травой. Готов косяк или нет?

От увиденного я протрезвел. Поднялся на ноги и стою как истукан у стены. Мужик на площадке лежит не шелохнется. Пятеро парней тоже как бревна. Остался я, тот чувак и эта девка. На мой вопрос, что с ней, она ответила, что была беременна, на пятом месяце уже. Что сейчас ей нужна «скорая». Кровь у нее текла рекой. По всем углам.

Сам не знаю, что у меня в голове щелкнуло. Я скинул с плеча куртку и накинул ей на плечи. Поднял на руки и понес на улицу, до ближайшего телефона. Тогда мобильных еще не было. Несу ее на выход, а сзади этот черт с ножом. Прицепился ко мне. Я девочку поставил и как дал ему в челюсть. Она аж хрустнула у меня под кулаком. Отрубил я этого парня, взял ее снова на руки и понес на улицу. Быстро идти не смог. Ноги словно деревянные, не слушались. Короче, притащил ее к телефону, набрал номер, вызвал бригаду лекарей и стал ждать. Она лежала у меня на коленях. Плакала, стонала от невыносимой боли. Слушая ее плач, я проклинал все на свете. Свою беспутную жизнь, бесчисленные пороки, что не в состоянии уже отличить, что можно делать, а что нельзя. Стал ненавидеть себя за то, что позволит всему этому произойти. Время шло, а скорая все никак не ехала. Через несколько минут, когда все мои штаны, вся земля пропиталась ее кровью, девушка умерла. Прямо у меня на руках.

Анна смотрела на него, не в силах поверить. Все, что он говорил, никак не укладывалось в ее голове.

– Марк, я даже не знаю, что сказать. Разве ты был таким?

– Чудовищем? Да. Я до сих пор такой, ничего не изменилось.

Марк посмотрел на одинокую луну в небе.

– Стало только хуже. После того случая я добровольно ушел в армию. Решил измениться. Стереть с себя печать подонка. Попал в десант. Первое время дрался как ненормальный, не на жизнь, а на смерть. И не на матах с инструктором, а с такими же отморозками как я сам. Дрался, чтобы ни одна шваль не имела права вытирать об меня ноги. Так продолжалось полгода. Слабые убегали, либо их избивали до смерти. Кому-то везло больше, они попадали либо в психушку, либо оставались калеками и досрочно покидали службу.

Я продержался до конца. Может быть потому, что искал смерти, а может быть, потому что был сам зверем.

Как-то ночью я проснулся на своей койке от журчания воды. В казарме было тихо, все спали. Я босиком на цыпочках вышел в общий коридор и пошел на шум. Странные звуки меня всегда настораживают. Так случилось и в тот раз. В сортире по всему полу текла вода. Я нащупал на стене выключатель и зажег лампочку. Прямо на середине стоял стул, на котором сидел молодой парнишка, годом меня моложе. Я к нему, мол, что не спится-то? Он при виде меня зарыдал как девчонка. Смотрю, а у него в руках электробритва. Я сразу-то и не сообразил, что к чему. Кинулся к нему, он дернулся. Пока до него добрался, все ноги намочил. Встал одной ногой на табурет и схватил парнишку за шею. Тот, сидя в воде, включил электробритву. В этот момент ударил разряд. Аж искры из глаз посыпались, миллион мелких звездочек перед глазами. Сдавило грудь, не хватало воздуха. Я парня сразу отпустил. Вцепился обеими руками в табуретку, сжался как ежик в клубок. Не знаю, сколько времени так просидел, но пришел в себя только через два дня. Первое время не мог говорить. Только лежал и глазами водил как придурок. Отправили меня в дурку при госпитале. Я там первое время учился вставать с постели, ходить, сидеть. Затем подолгу гулял в саду. И как-то случайно заметил, что руки у меня все перемотаны. Сам снял бинты и долго не мог понять, что с ними такое.

Марк поднялся с камня и сел перед Анной на колени. Снял одну, а затем вторую перчатку. При лунном свете было видно, что все ногти на руках черные. Полностью.

– Они никогда не станут прежними. Всегда будут такими.

– Но ты носишь перчатки не из-за этого, – прошептала Анна, стараясь дотронуться до его почерневших пальцев руками.

– После того случая в казарме я получил дар, – и он убрал руки, не давая ей до них дотронуться. – Прикасаясь к предметам, людям, животным, я вижу их прошлое. Историю, судьбы. Информацию, которую они тщательно скрывают от других. Может быть, сами чего-то не помня. Это происходит каждый раз, едва я прикасаюсь к ним руками.

Анна слабо улыбнулась: