Шумно втянув носом воздух, Арисат констатировал:
— Очень старое место — давно закупорено. Если начнут ноги слабеть, сразу выскакиваем, а то задохнемся.
Разумно: с кислородом здесь могут возникнуть сложности. То, что факелы горят прекрасно, не показатель: кто знает, что за пакость в них использовали алхимики-иридиане?
— Хис! Лото! Продвигайтесь по правой стене! Ктор, своих по левой веди! Сэр Дан, давайте за мной — мы тоже по правой.
Арисат здесь главный: без обсуждения руководство ограблением на себя взял — я даже не подумал возмутиться. С моими знаниями «накомандую», радоваться надо, что здесь есть кому этим заниматься. Мягко ступая по песку, пошел за ним. Поравнявшись с первой колонной, наступил на что-то громко хрустнувшее под сапогом. Все остановились, одновременно развернулись, подсветили под ноги. Осколки какой-то серой керамики, и рядом потемневшая длинная кость. А это что? Оскалившаяся челюсть… человеческая с виду…
Не керамика это — остатки черепа.
— Чей-то обед старый, — из-за спины любезно пояснил епископ.
Египетские боги — это кто ж таким обедает?!
— Вы бы не шли дальше — на вас даже кольчуги нет.
— Не волнуйтесь за меня, Дан, крепкая кираса у меня имеется. Под одеждой просто не видно — потайная у меня защита. Не пропаду.
Интересный еретик, не завидую тем инквизиторам, которые решатся взяться за него всерьез. Почему-то не сомневаюсь — если сильно припечет, он легко и без сожаления откажется от идеи непротивления злу насилием.
Впереди только спины, Арисат со своими воинами неспешно продвигается вдоль стены. Умеючи все делают: факелы держат так, чтобы свет не затеняли тела товарищей. Костей под ногами все больше и больше — иногда трудно найти местечко, чтобы поставить ногу без тошнотворного хруста. Я предполагал, что погань как-то использует мертвые тела, оживляя их и изменяя. Если так, то откуда здесь столько останков? Жрут они свои неудачные творения или что? Может, и так, питаться ведь чем-то надо: законов термодинамики в этом мире никто не отменял. Если ведешь активный образ существования, значит, потребляешь энергию, а она ниоткуда не появляется — не бывает такого. Мы вот кашку манную по утрам лопаем, белки расщепляем, а они…
Под ногами опять хрустнуло, намекая на нехороший ответ по поводу гастрономических пристрастий погани.
Попугай, нервничая все сильнее и сильнее, окончательно озверел: превратился в шарик из распушенных перьев — лишь выглядывающий кончик клюва издает громкое шипение.
— Арисат, Зеленый сильно разволновался. Мы, похоже, рядом.
Воин указал вперед — там виднелись факелы второй группы.
— Сэр Дан, мы с Ктором почти соединились. Значит, все уже обошли по кругу — нет здесь никого или спрятаны хитро.
Покосившись на попугая, я мысленно провел линию, продолжающую его клюв. Увидев в ее конце стену подземелья, подошел, подсветил факелом. Стена как стена — такая же морщинистая, почти черная поверхность. Взялся за топорик, шишкой на обухе постучал. Звук интересный — похоже, пустота здесь. Размахнулся посильнее, чтобы все это хорошо расслышали, врезал от души.
Морщины превратились в трещины, стена поплыла, рассыпалась, обдав меня облаком пыли. Зеленый захлопал крыльями, возмущенно заорал, затем чихнул будто человек. Закашлявшись, я отшатнулся назад, протирая слезящиеся глаза. Когда открыл их, первым делом увидел наконечники копий и алебард — с двух сторон стояли воины, наставив оружие на открывшееся потайное помещение.
— Схрон! — возбужденно выдохнул Арисат. — Лото, подсвети туда!