Эндшпиль
Как всегда, Айвэн приходил в себя медленно. Особенность организма. Органы чувств включались по очереди. Сначала появилось зрение – картинке явно не хватало фокусировки и резкости, но по крайней мере он мог различить небо, кромку леса вдалеке и несколько расплывчатых фигур, передвигающихся среди развалин, в которых у атомитов был оборудован наблюдательный пункт. Потом появилось ощущение собственного тела – и это ощущение ему совсем не понравилось. И даже не потому, что каждая клеточка саднила и ныла – это как раз было вполне предсказуемо. Трейсеру не нравилось то, что он не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Он был связан, и связан добротно. Тот, кто спутывал ему руки и ноги, свое дело знал. Освободиться без посторонней помощи явно не получится.
Слух, обоняние и вкус «включились» одновременно. Воняло гарью, во рту был привкус крови, кто-то громко стонал.
Скосив глаза, Айвэн увидел Кельта, лежащего на траве неподалеку. Грудная клетка трейсера, сидевшего в момент попадания за рулем, была деформирована, лицо превратилось в кровавую маску. Каждый раз, когда он открывал рот, чтобы застонать, на его губах пузырилась кровавая пена.
– Да сделайте с ним что-нибудь, задолбал ныть уже! – послышался окрик. В поле зрения Айвэна появился человек в навороченном армейском камуфляже, с богатой и грамотно подобранной экипировкой. Он подошел к Кельту, нагнулся над ним, вглядываясь в лицо трейсера, потом резко выпрямился, достал пистолет и выстрелил. Стон оборвался.
Айвэн дернулся, пытаясь вскочить на ноги, но только повалился набок. Вне себя от ярости, извиваясь всем телом, он пополз вперед, к человеку, стоящему с пистолетом над водителем отряда.
Его остановил мощный удар ногой, заставивший захрустеть ребра и перевернувший на спину.
– Куда уже собрался, а? Не спеши уходить, дружище, мы тебя так долго искали.
Человек, стоящий над ним, был высок и крепок, а из такого положения и вовсе воспринимался как великан. Тот же камуфляж, разгрузка, интегрированная в бронежилет (или бронежилет, интегрированный в разгрузку), АК-12, обвешанный «приблудами» на плече. В кобуре – «Пернач», в качестве «холодняка» – армейский боевой топор, он же – «тактический томагавк». Айвэн машинально и совершенно автоматически одобрил выбор бесшумного средства окончательного упокоения мертвяков: удобная ручка, покрытая стекловолокном и нейлоном, качественный черный металл топорища с вытянутым шипом-обухом и узким, отточенным лезвием. Гораздо эффектнее и эффективнее самоделок, используемых рейдерами, и даже его, айвэновского, туристического топорика. На груди у человека была закреплена рация, на голову надет легкий шлем с защитными очками, сейчас поднятыми и зачехленными. За спиной – штурмовой рюкзак, на руках – защитные перчатки. Вся экипировка и вооружение бойца выразительно говорили о том, что воюет он в основном с людьми, а не с зараженными. В общем, род занятий пнувшего Айвэна в бок бойца сомнений не оставлял. Над ним возвышался стронг.
– Я и не спешу, – процедил Айвэн. – С радостью останусь с вами, развяжите только. Оружие можно не возвращать.
Боец хохотнул:
– Че, кореша жалко стало? Отомстить хочешь? Не нагнетай, он не жилец был. Можно сказать, милосердие проявили, помогли человеку. Он и так бы загнулся через пару часов. Не то что этот. Эй, ведите здорового сюда!
Через несколько секунд показались трое бойцов, одетых так же, как тот, что разговаривал с Айвэном, только экипированных с небольшими индивидуальными различиями и чуть победнее. Бойцы волокли связанного, но отчаянно сопротивляющегося Альпиниста.
– Забегая вперед. Я просто хочу показать тебе, что мои намерения серьезны и что шутить со мной не нужно. То есть это не проявление каких-то садистских наклонностей или что-то такое. Это просто способ сэкономить время, как мое, так и твое.
С этими словами стронг снял с бедра свой томагавк, сделал шаг к Альпинисту и, коротко размахнувшись, вбил шип в череп снайпера. С видимым усилием выдернул томагавк и сделал знак бойцам. Те расступились, и обмякшее тело Альпиниста мешком повалилось на землю.
Айвэн задохнулся от ярости и мотнул головой. Всколыхнувшейся в нем ненависти хватило бы, чтоб не только превратить стронга в изломанную куклу, застрявшую в ветвях дальних деревьев, но и уничтожить весь временный лагерь, раздолбать технику и перемолоть в кровавый фарш всех членов отряда, преследующего трейсеров от самого Мирного. В другой момент охотнику даже страшновато было бы выпускать такую силу, но сейчас он об этом не думал. Сейчас он вообще ни о чем не думал, если честно. Все, чего хотелось, – разорвать на куски сволочь, так хладнокровно и бесцельно убившую безоружного Альпиниста.
Однако ничего не произошло. Совсем. Не было ни голубой вспышки, ни приступа головной боли, а стронг так и остался стоять на ногах, склонив голову чуть набок и с интересом рассматривая Айвэна.
– Я так понимаю, я уже должен быть мертв, но что-то пошло не так, да? Не тужься так, дружище, расслабься. У меня тут человечек с невероятно полезным умением. Он блокирует чужие Дары. Человек-глушилка. Очень полезно иногда бывает, скажу я тебе. Сейчас, например, в самый раз. Есть, конечно, и минусы – Дар блокируется абсолютно у всех без исключения. Зато можно не опасаться подлянки.
– Ты кто такой, мать твою? На хрена ты убил моего человека?