Ах, вот оно в чем дело! А Карат все голову ломал, размышляя над механизмом работы невидимости. Она ведь в радиусе действия скрывает только членов группы и их вещи, но не прячет объекты на прилегающей местности. Очевидно, каким-то образом привязывается к конкретным людям и предметам, игнорируя все прочее.
Если за этим местом наблюдают недружелюбно настроенные и хорошо вооруженные личности, нетрудно догадаться, что они могут устроить, увидев, как трость сама собой взмывает в воздух и зависает в невидимых руках Карата.
Для них он, получается, станет видимым.
– А вот и клиент, – радостно произнес Череп, откидывая в сторону срубленное осколками или пулями молодое деревцо с невысокой, но пышной кроной. – А я думал, что убежал он. Видел, кто-то вон туда метнулся. Будто карась метнулся, они, когда икру мечут, так метаются. Метнулся, и пропал. Наверное, не пропал, сюда упал. Странно. Лежит здесь, а метнулся туда. Но все равно упал.
Обильно нарубленные ветви и листья прикрывали тело мужчины субтильного телосложения, облаченного стандартно для Улья – сплошной камуфляж. Лицо простецкое, застыло в изумленной гримасе, будто живое, возле разжавшейся ладони лежит граната.
Подняв ее и поднеся к лицу, Череп покрутил в ладони, озадаченно произнес:
– Странная, мне такие никогда не давали. Полоски красивые.
– Мы его достали, – мстительно процедил Гномик, продолжая возиться с бинтами.
– Здесь их двое было, а возможно, и больше, – задумчиво произнес Пастор, вглядываясь в гущу лесополосы. – Оба непростые. Череп прав, второй ушел, поставил дымовую завесу и глаз отводил, или чем-то другим отвлекал, пока вон в ту сторону бежал. Не знаю, чем именно работал, у него плохо это получалось, пока не ушел далеко, я его иногда замечал. Значит, невидимка не он, или скверный невидимка, иначе для чего ему такие хитрости.
С этими словами сектант шагнул вперед и пнул жестянку дымовой шашки. Она еще не выгорела, пыхтела вовсю, спасибо поднявшемуся ветерку, относил завесу в другую сторону.
– Второй ушел далеко, я перестал его ощущать, – добавил Пастор. – Не думаю, что он тоже под ветками лежит. Не догнать его, очень быстрый.
– Может, твоя чуйка неправду говорит? – недоверчиво уточнил Череп. – Вдвоем они бы нас быстрее забрасывали. Слабовато кидали. Я один лучше кидать могу, а они вдвоем так не смогли. Наверное, один он был, поэтому и не мог. Ну я же прав? Да? Прав? Ну скажи, чего молчишь, ведь прав я! Прав! Прав! Так и было!
Да у него и правда в голове кукушка померла, то нормально говорит, то в детство впадает.
Пастор ногой перевернул тело на бок, и все увидели, что между лопаток у мертвеца торчит черная рукоять ножа:
– Как ты говоришь, чуйка, мне подсказывает, что сам собой на такую штуку он вряд ли упал, так что, Череп, двое их было. Как минимум двое.
– Во дела, свои же завалили, – удивился Гномик. – Да как такое вообще понимать? Кто это? Что у них за разборки в такой момент?
– Не знаю детали, но их было минимум двое, я чувствовал, что один уходит. Посмотри на обувь, это тот самый, у которого оттиски каблуков глубокие. Второй, наверное, в туфлях или в чем-то похожем. Может, и третий был, я так и не понял – слишком сложно.
– Найдем и накажем? – то ли спросил, то ли предложил Череп, настороженно водя стволом дробовика из стороны в сторону.
– Искать не будем, – ответил Пастор. – Мутные дела тут происходят, уходить отсюда надо, да побыстрее, зря вообще остановились. Гномик, ты как?
– Ковылять смогу, но бегать вряд ли.