Увы, но такие знахари полностью непредсказуемы. Сейчас он там, а через день исчезнет, и ищи его свищи…
Да и там ли, вообще? Пастор весьма уклончиво отвечал. Складывается впечатление, что даже всезнающие килдинги в этом вопросе пасуют.
Ролик, дежуривший на оружейном модуле, перекрикивая не слишком громкий шум мотора, сообщил:
– Останавливаются вроде. А не, не останавливаются. Разворачиваются. Передний бэтээр какого-то разворачивается. И там какой-то черт нерусский вылез, машет рукой. Вроде нам машет, видно, опять радиомолчание устроили.
– На кой он нам машет? – не понял Зырик.
– А я че, знаю? Пообщаться, наверное, захотел. Скучно стало.
Карат, высунувшись из люка, убедился, что Ролик не соврал. И правда, колонна, замедлившая до пешеходной скорости, машина за машиной, совершала разворот на сто восемьдесят градусов. Метрах в пятнадцати, на обочине, стоял мужчина-азиат и требовательно взмахивал рукой, подзывая к себе.
Карат выбрался, неспешно подошел, на что тот недовольно заявил:
– Не торопишься ты. Плохо это. Брюнет говорил, вам шибко торопиться надо. Так торопиться, будто от смерти убегаете.
– А мы здесь все время от нее убегаем. Давно привыкли.
– Плохая это привычка, погубит она вас. – Мужчина указал рукой вдоль дороги: – Дальше первый периметр начинается. Где-то километр до их поста остался. На посту остановят, проверят и пропустят. Стаб там совсем недалеко будет. Мне приказали вас только до этого места сопроводить. Я сделал, как приказано. Все, теперь разбирайтесь сами.
Сообщив это, собеседник развернулся, ловко запрыгнул в дверь чуть притормозившего бронетранспортера, не оглядываясь, скрылся в недрах машины. Карат с некоторой растерянностью наблюдал, как вдаль быстро уползает хвост уходящей колонны. Но долго стоять не стал, потому как даже открытость местности не гарантировала, что здесь можно заниматься ротозейством.
– Ну и что это было? – спросил Шуст, едва Карат забрался внутрь.
– Это было теплое прощание. Сказал, что до поста осталось с километр, а дальше стаб. Получается, мы приехали.
– Что-то лицо у тебя не блещет радостью по такому поводу.
– А откуда радости взяться? Пастор нас не настолько любит, чтобы такой красивый эскорт организовывать. Но и пугать ему нас ни к чему. Раз им пришлось так поступить, значит, на то есть причины. Вот только что за причины?.. Поехали, чего стоим?
– А ты точно уверен, что нам в стаб надо? Может, развернемся – да на восток, к морю рванем? У меня там, недалеко от Ростова, корефан есть. Если живой еще, поможет с переправой. Он пробивной, у него вечно все схвачено, должен знать, к кому там обращаться надо.
– А ты уверен, что следующие килдинги, которым мы попадемся, окажутся настолько вежливы? Нас сюда не от нечего делать сопровождали, подразумевается, что мы в стаб отправимся, как договаривались. Знаешь, что про эти районы поговаривают? Говорят, что они считаются логовом килдингов. То есть их тут полно. Я такое слышал в лагере, когда снаряды искал. В общем, сейчас они нам вроде бы не враги, но дернемся в сторону, и отношение резко изменится. Так что едем дальше, как ждут от нас. Внимательно едем, ничего не пропускаем. Надо понять, куда мы на этот раз встряли.
Стаб выглядел оригинально. Должно быть, где-то поблизости при перезагрузках раз за разом прилетает крупный завод по производству бетонных конструкций, потому что на них тут, мягко говоря, не экономили.
По дороге к поселку Карат насчитал три полосы препятствий, устроенных из густо натыканных железобетонных столбов, между которыми там и сям, не скупясь, натянули проволочные заграждения. Сам поселок окружала стена завидной высоты (естественно, железобетонная), с густо поставленными башнями. Не вышками, а именно башнями: капитальными конструкциями в несколько этажей, прикрытыми крышами и вынесенными чуть вперед. Даже издали можно догадаться, что там все до такой степени массивное, что можно неделю из гаубиц обстреливать, и этого вряд ли хватит для полного уничтожения.