То, что кожа стала у нее меняться, грубеть, покрываться морщинами и складками, я заметил еще три дня назад. Тогда это было едва заметно, а сегодня, когда с Кисоньки сняли повязку, изменения сильно бросились в глаза.
– Из-за лекарств и лечения. Организму нужно было откуда-то брать ресурсы, и проще всего это делать с собственными запасами, девочка моя. Разве ты никогда не видела тяжелобольных? Недаром есть поговорка: краше в гроб кладут. Ничего, через несколько недель ты окончательно пойдешь на поправку и вновь станешь красавицей.
Она тяжело вздохнула, попробовала разгладить несколько больших складок на скулах и отошла от зеркала.
– М-м, Кисонька, мне бы с твоим парнем кое о чем переговорить. Провести окончательный расчет за лечение и решить дела, о которых мы договаривались, – обратился к ней Хома. – Не могла бы ты оставить нас одних? Я предпочитаю такие вопросы решать с глазу на глаз, да и Сервий обещал, что о наших планах будет знать только он один.
– Не могла бы, – холодно ответила девушка. – Я не болтушка, умею держать язык за зубами.
Хома покачал головой и посмотрел на меня.
– Кисонька, это в самом деле деликатный вопрос. Тебе я верю, но компаньон… в общем, сама видишь, какой он осторожный. На минуту, ровно на одну минуту, выйди в коридор и подожди меня там. – Я сложил ладони перед грудью в молитвенном жесте. – пожалуйста, очень тебя прошу.
После приступа, когда она попала в больницу и едва не угодила в «обезьянник», у девушки развилась настоящая мания, ей казалось, что она должна быть всегда рядом со мной, что произойдет нечто ужасное, если я оставлю ее хоть на минуту.
– Но только на минуту, – помрачнела она.
Когда она прикрыла за собой дверь, я повернулся к Хоме:
– Что хотел сказать? Откуда у нас с тобой совместные секретные дела?
Он поманил меня к себе, и когда я оказался в шаге от него, очень тихо произнес:
– Твоя Кисонька становится квазом. В курсе, кто это?
От его слов у меня по коже поползи холодные мурашки.
– Да, – кивнул в ответ, – в курсе. Но из-за чего?
– Точно не из-за лечения, не нужно на меня так смотреть. Или у нее организм излишне восприимчив к живчику и случилось банальное отравление, или она приняла жемчужину, – он пристально посмотрел мне в глаза. – Она не хигтер случайно?
Врать знахарю? При такой постановке вопроса любые мои слова дадут ему ответ на него.
– Да.
– Как это случилось? Не подумай, что выпытываю ради каких-то меркантильных целей. Просто мне самому интересно как целителю.
– У меня была красная жемчужина. Я решил, что если Саша проглотит ее, то ей станет легче даже без живчика. И поможет залечить раны.