Он быстро растворил горошину в уксусе, погасил содой, долил водой, перемешал, процедил.
– Кто первый, ты или я?
– Давай ты, мне боязно, – тут же заявила Рина, – а ты вообще ничего не боишься.
Ампер кивнул.
– Ну, я так я. Но ты заблуждаешься, думая, что я ничего не боюсь. Страх – естественное состояние человека, защитная реакция. Человек, лишенный страха, в этом мире просто мертвец. Тот, кто говорит, что ничего не боится, – лжец, все люди боятся. Это нормально, это позволяет выживать. Твое здоровье! – Он отсалютовал металлической кружкой, старой эмалированной, пару таких они взяли специально для дороги в том доме, где познакомились.
Проглотив мерзкую на вкус гадость, он почувствовал нарастающее тепло, которое через пару секунд прошло. Такого эффекта от гороха он еще не испытывал. Посидел с минуту, ничего не изменилось.
– Вроде нормально, будешь пробовать?
Рина кивнула, дары Улья нуждались в подпитке и развитии, чем больше, тем ты сильнее, тем дольше живешь.
Ампер снова замешал коктейль. Девушка приняла кружку, несколько секунд смотрела на жидкость в ней, после чего залпом махнула свои пятьдесят граммов. Закашлялась, удивленно посмотрела на спутника и отключилась, кружка выскользнула из ослабевших пальцев, а девушка начала заваливаться на бок. Погорелов рванулся и, поддержав ее, прислонил спиной к песчаной стенке. На секунду он растерялся, не зная, чем помочь, у нее полностью отсутствовал пульс, а сама она была холодной. Первое желание – схватить Рину в охапку и нестись к брошенной на дороге машине, отвезти к Мелкому, ведь на что-то он должен быть годен, кроме как предсказывать неприятности. Но девушка неожиданно открыла глаза.
– Все в порядке, – произнесла она слабым голосом. – Все хорошо. Тебе нельзя в «квартал».
Ампер облегченно вздохнул.
– Это что еще за фокусы? – поинтересовался он. – Не пугай меня так больше.
– Тебе нельзя в «квартал», – снова повторила Рина, но уже более настойчиво.
Погорелов иронично приподнял бровь.
– Почему же?
И тут блондинка не выдержала и разревелась, сквозь слезы и всхлипы Ампер разобрал всего одну фразу:
– Я видела, как ты умрешь.
Следующие двадцать минут он пытался успокоить разошедшуюся не на шутку барышню. Видение очень сильно ее напугало. Это было довольно лестно, но он не знал, что ее печалит больше: потеря защитника, то, что она останется одна или что лишится любовника. Похоже, все вместе.
Наконец поток слез иссяк, единственный платок промок насквозь, Рина прекратила всхлипывать. И уже более-менее вменяемо смогла рассказать, что произошло.
– Когда я опрокинула коктейль, сразу стало очень жарко, словно сделали горячий укол. Кровь взбурлила, и я начала терять сознание, оно ускользало, становилось темно. Я пыталась зацепиться за твой образ, но он расплывался, от усилий начало тошнить. – Девушка всхлипнула, но в новую истерику не скатилась. – И я прекратила бороться. Стало легче. Потом я вырубилась, но перед этим увидела очень яркую картинку. Жуткого огромного монстра размером с грузовик, покрытого броней, похожей по блеску на самое настоящее серебро. Он то светлел, то темнел, словно погружаясь в тень. Ты стоял перед ним с кинжалом в руке, а он занес для удара лапу, громадную, толщиной с очень упитанного человека, с буграми мышц и «стальными» когтями размером сантиметров в тридцать. Вокруг стояли дома, высокие, этажей девять, разбитые сгоревшие машины на перекрестке, завалившийся светофор, и… – Она замолчала.