Джулия размотала шнур и заглянула внутрь.
— Бог ты мой!
Бобби попятился.
— Да нет тут никаких жуков, — успокоила Джулия. — Опять деньги.
Она достала несколько пачек стодолларовых купюр.
— Если тут одни сотенные, то в наволочке не меньше четверти миллиона.
— Чем же это Фрэнк занимается? — недоумевал Бобби. — Шастает на тот свет отмывать доходы мафии?
Неуклюжие, глухие переливы одинокой флейты пронзили воздух, а за ними, как нитка за иголкой, потянулся, прошелестев шторой, сквозняк.
Задрожав мелкой дрожью, Джулия повернулась к кровати. Звуки и ветерок то стихали, то вновь набирали силу. На четвертый раз Фрэнк Поллард опять появился на кровати. Он лежал на боку, прижав к груди кулаки. Лицо его было искажено, глаза крепко зажмурены, словно он ожидал, что на него вот-вот обрушится топор.
Джулия шагнула к кровати, однако Хэл вновь удержал ее.
Фрэнк глубоко вздохнул, содрогнулся, жалобно всхлипнул, открыл глаза и… пропал. Не прошло и трех секунд, как он снова лежал на кровати, дрожа всем телом. И опять исчез. Так он несколько раз пропадал и появлялся, пропадал и появлялся, как изображение на экране барахлящего телевизора. Наконец он окончательно утвердился в привычной реальности.
Он по-прежнему лежал на боку и стонал. Затем перевалился на спину и уставился в потолок. Разжал кулаки, поднес руки к лицу и стал с изумлением рассматривать свои пальцы, словно видит их впервые в жизни.
— Фрэнк, — позвала Джулия.
Молчание. Фрэнк пальцами ощупывал свое лицо — так слепые читают шрифт Брайля. Он как бы пытался ощупью восстановить в памяти свою внешность.
Сердце Джулии так и прыгало, каждый мускул напрягся до предела, как заведенная часовая пружина. Но причиной этого был не страх, ее держала в напряжении необычность происходящего.
— Фрэнк, как ты?
Фрэнк прищурился и, не отводя пальцев от лица, посмотрел на Джулию.
— А-а, это вы, миссис Дакота. Да, конечно… Дакота. Что случилось? Где я?
— Ты в больнице, — ответил Бобби. — Слушай, где ты сейчас — не суть важно. Скажи лучше, где ты был?
— Был? То есть… то есть как это?