— Я… я не знаю. Думать не могу.
— Помнишь, как в прошлый четверг ты проснулся в машине в Лагуна-Бич?
— Да.
— В руках у тебя был черный песок.
— Да. — Фрэнк вытер ладони о брюки, словно на потных ладонях еще оставались черные песчинки.
— Где ты его набрал?
— Не знаю.
— Не спеши. Подумай.
— Не знаю.
— Потом ты поселился в мотеле, верно? Помнишь, как в тот вечер ты проснулся весь в крови?
— Помню. — Фрэнк содрогнулся.
— Откуда эта кровь?
— Не знаю, — убито проговорил Фрэнк.
— Это была кошачья кровь. Это ты знал?
— Нет, — сомкнутые веки Фрэнка задрожали, но глаза не открылись. — Просто кошка? Правда?
— Вспомни, не видел ли ты в тот день какую-нибудь кошку? Помнишь?
— Нет.
Видно, если не применить радикальные средства, толку от расспросов не будет. Шаг за шагом Джекки принялся воскрешать в памяти Фрэнка все более и более ранние события — от прошлого вечера, когда Фрэнк ложился в больницу, до того четверга, когда, очнувшись под утро в переулке Анахейма, он обнаружил, что ничего, кроме своего имени, не помнит. Это событие было последним рубежом; сумей Фрэнк двинуться вспять еще на несколько шагов — и, возможно, загадка его прошлого будет раскрыта.
Джулия слегка подалась вперед и взглянула на Бобби, который сидел по другую сторону от Джекки Джекса. Интересно, как ему нравится это зрелище. Крутящийся хрусталик, всякие фокусы-покусы наверняка должны прийтись ему по вкусу — при его-то мальчишеской тяге к приключениям. Небось так и сияет.
Ничуть не бывало. Бобби хмурился. Он крепко стиснул зубы, на скулах ходили желваки. Джулия уже знала, какой удивительной новостью огорошил его сегодня Дайсон Манфред, она и сама была поражена не меньше мужа и Клинта. Но не это его сейчас тревожит. Может, он никак не оправится от встречи с жуками в кабинете энтомолога? Или ему по-прежнему не дает покоя кошмар, который приснился на прошлой неделе: «Идет беда, идет беда…»!