Интервенция

Глава 8

Рейд

– Лежите, лежите, Тимофей Васильевич. Я на пару минут, чтобы лично увидеть, в каком вы состоянии. Государь беспокоится, уже две телеграммы прислал в течение часа, – адмирал Алексеев сел на стул, который его адъютант поставил рядом с моей кроватью.

Я находился в отдельной палате нашего военного госпиталя в Харбине. О том, как я попал сюда, в голове остались обрывки воспоминаний, так как по дороге в большей степени находился в бессознательном состоянии, изредка на короткое время приходя в себя.

Как и сказал сотник Вертопрахов, меня на конных носилках доставили на железнодорожную станцию Дашицао, куда через несколько часов пришёл из Дальнего скорый поезд до Харбина. К этому моменту Роман Андреевич организовал несколько теплушек для моей сотни сопровождения, а из Инкоу для моего медицинского обслуживания в пути, можно сказать, насильно прихватил доктора Шефнера и Марфу Матвеевну и как-то смог их до поезда доставить.

За это я был Вертопрахову благодарен, так как не хотелось, чтобы эти два хороших человека бессмысленно погибли при обстреле города. Правда, пришлось в моменты прояснения сознания периодически выслушивать Павла Карловича о противоправных действиях сотника. Также доктор брюзжал, что из-за меня и Романа Андреевича он не смог оказать помощь большому количеству раненых, которых наверняка было много после обстрела города.

Слава богу, несмотря на возражения, коллежский асессор Шефнер Павел Карлович и сестра милосердия Марфа Матвеевна, фамилии её я так пока и не узнал, приказом адмирала Алексеева были оставлены проходить дальнейшую службу в харбинском госпитале. А пока я тут нахожусь, буду для этой парочки персональным больным.

Первый раз, судя по часам, очнулся я в этой палате два часа назад и сразу попал, как я понял, на консилиум местных медицинских светил, с которыми о чём-то спорил Шефнер. Послушав минут пять малопонятный разговор из медицинских терминов, уяснил для себя, что получил две контузии подряд и что меня надо срочно отправлять санитарным поездом в столицу к лучшим врачам. Ибо контузии – дело серьёзное, и неизвестно, как они отразятся на моей нервной системе и психике. Незаметно для себя вновь отрубился.

Десять минут назад вновь пришёл в себя, с помощью Марфы Матвеевны справил естественные надобности, узнал от неё последние новости об их новом месте службы, а потом в палату ворвался Евгений Иванович со своим адъютантом.

– Уже лучше, ваше высокопревосходительство. Если бы меня в госпитале Инкоу второй раз не контузило, сейчас бы уже мог вставать, а так Павел Карлович говорит, что дня через три-четыре меня можно будет на санитарном поезде отправить в столицу. К этому моменту должны тяжелораненых привезти из Инкоу и Порт-Артура. На ближайшую пару месяцев я, кажется, отвоевался, – ответил я Алексееву.

Грустно вздохнул про себя, хотя в этом были и свои плюсы. Например, наконец-то побыть с семьёй, а то сына практически не видел. Но интересы службы взяли верх, и я забросал адмирала вопросами:

– А что с обстрелом Инкоу? Где сейчас английские «добровольцы»? Соединились с адмиралом Того?

– Ох, Тимофей Васильевич, врач запретил много с вами разговаривать. Но по себе знаю, что незнание обстановки выводит из себя и доводит до жутких головных болей. Так что я быстро расскажу, что случилось за последние дни, – адмирал поудобнее устроился на стуле.

Я же уставился в потолок, так как с повёрнутой вбок головой стреляло в правом виске.

– Английская эскадра под японским флагом обстреляла Инкоу. Среди нашего гарнизона потери минимальные. Всего десять человек погибших и пятьдесят шесть раненых. По приказу коменданта гарнизона Инкоу полковника Средина все части быстро вывели из зоны обстрела. Такое распоряжение полковнику генерал Стессель отдал заранее… – Евгений Иванович сделал паузу, после которой продолжил: – Китайцев же многих побило. На сегодняшний день счёт погибших составляет три тысячи двести шестьдесят четыре человека. Но эта цифра будет расти. До сих пор разбирают развалины домов, портовых сооружений. А раненых точно за десять тысяч наберётся. Кто только их сосчитает. Китайцы сейчас, как тараканы, в разные стороны из города разбегаются.

– А что англичане?

– После бомбардировки Инкоу в течение трёх часов они ушли к Порт-Артуру, а там хорошо получили по зубам. Подводные миноносцы опять отличились. Когда из Инкоу сообщили об обстреле, капитан второго ранга Беклемишев вывел «Касатку» и «Белуху» на дежурство в море к предполагаемому курсу английской эскадры. И угадал же! Броненосец «Голиаф» получил две мины в борт, но остался на плаву. Хотя в обстреле Артура не участвовал. Видимо, вся команда была занята спасением корабля. В общем, получив по несколько попаданий, англичане взяли курс на Японию малым ходом.

– Степан Осипович вывел корабли для преследования? – поинтересовался я, так как не услышал, что же делала во время атаки англичан Порт-Артурская эскадра.

– За двое суток до прихода англичан к Инкоу адмирал Макаров ночью вывел наши корабли в поход. Целью был остров Санчандао, где японцы создали замаскированную морскую базу для своих истребителей и миноносцев. Атака на рассвете прошла успешно, японцы потеряли двенадцать эскадренных и восемь малых миноносцев, семь пароходов потопленными и восемь захваченными. После этого он должен был вернуться в Артур, но Степан Осипович решил по-другому, – Алексеев недовольно хмыкнул и разгладил бороду.

Я про себя улыбнулся. Евгений Иванович чувствовал себя в Маньчжурии и в Квантуне, да, пожалуй, и на всём Дальнем Востоке этаким местным удельным князем, который является высшей и военной, и гражданской властью. Мало кто мог себе позволить противоречить адмиралу Алексееву, а тут явное пренебрежение прямым приказам командующего Тихоокеанским флотом. Ну, в этом весь Макаров.