Благовещенский прибыл меньше чем через час.
Я сидела в кресле, кусала губы и злилась. Вот честно, у меня было такое состояние – голыми руками разорвала бы на части ту паскуду, которая меня заказала.
Страха не было, а злость была. Бешенство даже.
Я?
Или дети?
Кто был мишенью? Все сразу?
Ну, доберусь я до этих паскуд!
Благовещенский, недолго думая, приказал допросить всех, кто был в доме. Увы, это сделать не удалось. Пропала еще одна из служанок. Не помощница кухарки, а просто – одна из девушек, которые убирали дом. Причина была понятна.
Но – как она умудрилась подсыпать яд?
Ответ на этот вопрос дала кухарка. По ее словам, испорчен был кувшин с молоком. Туда яд подлили. Она же не пробует кашу, овсянка с утра – это чисто господская причуда. Равно как и козье молоко, на котором ее готовят. Я распорядилась, но козье молоко – штука такая. Запах у него своеобразный. На любителя.
У нас в доме таких любителей не нашлось. А я приказывала варить на нем кашу ради Нила. Для ребенка так намного лучше, чем на коровьем молоке, хоть и не было у полоза никогда аллергии. Но перестраховаться не помешает.
Больше ничего не было испорчено.
Кашу никто не пробовал.
Мне повезло. Мне в очередной раз повезло. Нет, но сколько можно?
Господа убийцы, вы меня достали! Готовьтесь, теперь я достану вас.
Сергей Владимирович Демидов пребывал в несвойственном ему состоянии растерянности. Даже нерешительности, можно сказать.
Так удачно задуманный план при исполнении превратился в какую-то похабщину. А ведь было все так хорошо!
Ирэна сама шла в расставленные силки.
Ее мать в нужный момент кинулась в ноги княжне Горской, умоляя о помощи, и весточку прислала, что все будет сделано именно так, как надо.
При удаче он получал покорную жену и детей, Благовещенская получала дочь и свободу, а деньги… Демидов искренне полагал, что часть драгоценностей можно было бы и прикарманить, ну к чему этой бабе столько денег?