Когда я вошел, гул моментально стих. Воцарилась абсолютная тишина.
— Это уже становится традицией, — мрачно попенял мне Виктор, но на этот раз не агрессивно. Почти по-человечески.
Я пожал плечами, демонстрируя полную покорность судьбе.
— Зачем ты напал на Чумакова?
— Чумаков — это у нас кто? — сперва не понял я.
— Чуня, — тихо подсказали мне из рядов воспитанников.
— А как мне ещё было реагировать на регулярные оскорбления? — изумился я, — идиотов учить надо.
— Вот ты сейчас и научишься! — заорал, подпрыгнув с места. Чуня, — Да я тебя в порошок сотру, гнида!
— Он специально начинает!!!
— Хитрый какой!!
Зал зашумел, зашелся в крике.
— Тихо! — спокойно сказал Виктор и зал словно вымер. Наступила такая тишина, что слышно было как заурчало в животе одного из воспитанников.
— Продолжай, — повернулся он ко мне.
Я развёл руками:
— Я все сказал.
— То есть ты не отрицаешь, что специально нанёс увечья Чумакову?
— Увечья чем? — изумился я, — неужели череп Чумакова мягче пшённой каши на молоке? Хотя нечто подобное я и предполагал.
В зале послышались смешки.
— Прекратить! — рявкнул один из воспитателей.
— А где вы были, уважаемые вожди СТК, когда ваш пресловутый Чуня, он же Чумаков, ещё с четырьмя подельниками ворвались в спальню бригады номер пять, набросили на меня одеяло и избили меня? Где было ваше советское воспитание? И ведь это не только меня. Других воспитанников Чуня и его банда регулярно избивают и запугивают. Что это за соцвос такой у вас, а? Элита, которая безраздельно властвует над остальными, обычными детьми? Так разве мы в 17-м все эти элиты не разогнали к чертям собачьим?