— Отдай ему хлеб, — тихо и угрожающе сказал второй мужчина, который подошел и тоже всё слышал. Так как его со мной не знакомили, значит, это был силач Жоржик Бобрович.
— На, подавись! — фыркнул Зубатов и швырнул мне огрызок.
Кусок упал на траву.
— Мда, — покачал я головой.
— Это ты у Виктора хлеб забрал? — спросил Жоржик меня.
— Нет, это нам в школькой столовой давали, я с собой кусок прихватил, как знал, что тут кормить не будут. Хотите?
Я поднял огрызок и с наивным видом протянул Жоржику.
— Да нет, не хочу, сам доедай, — потрепал меня по заросшей голове силач. — А если этот хмырь тебя ещё задирать будет — смело говори мне. Разберусь.
— Спасибо! — от души поблагодарил я.
Не то, чтобы я опасался этого придурка, но всё-таки лучше, когда в коллективе есть не только одни враги.
Вторым приятным моментом стало то, что Клара Колодная тоже всё слышала и, когда я пришел к ней помогать с декорациями, тихо сказала:
— Ты, Гена, не думай, Виктор, в целом, неплохой человек. И хороший комсомолец. А то, что характер у него такой, ну так понимаешь, у таких красивых людей всегда сложный характер.
И тихо вздохнула, покраснев.
И я понял, что Клара Колодная отчаянно и безнадёжно влюблена в Виктора Зубатова.
Так вот, приятным моментом стало то, что Клара Генку почти не гоняла, жалела. Причём настолько, что я, видя, как она своими хрупкими ручонками таскает и переворачивает тяжелые фанерные декорации, сам, добровольно бежал и помогал ей.
Вечером же произошло целых два неприятных события. Одно из них касалось непосредственно меня, второе — всю агитбригаду, а, значит, и меня тоже.
Но здесь лучше по порядку.
Вечернее агитпредставление оказалось сорвано. Нет, мы подготовились, как и полагается, артисты отрепетировали, мы с Жоржиком перетаскали декорации, и я помог Кларе установить их на отведённой сельсоветом для представления площадке.
И вот, в десять часов вечера (после вечерней дойки) представление началось.
Поначалу всё шло хорошо, особенно когда Зёзик заиграл на скрипке и запел разухабистые частушки:
ebooksa