Воду пили осторожно. Она была холодной, кусачей до ломоты в зубах. А мы смеялись. Как сумасшедшие. Потому что сумели отвоевать еще один день у смерти. Потому что вместе. Потому что любили друг друга.
Уснули мы тут же, на берегу. Я доверчиво прижалась к Ригу, а он накрыл меня своей рукой, словно пытаясь защитить от всего. Видно, правду говорят: какой бы сильной ни была женщина, ей нужен тот, рядом с кем она может быть слабой. И нужно знать, что ей есть на кого положиться, а еще лучше… положить свою ногу, руку и вообще залезть целиком. Правда, последнее выяснилось утром, когда я проснулась от того, что чья-то теплая ладонь изучает мои нижние округлости. Наверняка она добралась бы и до верхних, но они прижимались к широкой мужской груди.
А потом я приподняла голову и ахнула.
Вода переливалась всеми бликами пурпура, этот свет отражался от ее глади, танцевал на стенах. Но, самое главное, почти по центру озера было небольшое, но яркое пятно, от которого и шло свечение. Боясь спугнуть удачу, я завороженно прошептала:
— Риг, смотри…
Светлый не сразу понял, о чем я. Но, когда повернул голову, до него дошло: вчера, видимо, потому что была ночь, мы не увидели главного — света. А сейчас наступило утро, а с ним и ранний кроваво-красный рассвет, что бывает только в горах. В это время алым горят шапки ледников, чьи вечные снега отражают лучи восходящего солнца, меж тем как в долинах еще лежит чернильный сумрак.
Сейчас рубиновые отсветы танцевали на водной глади. А это означало одно: где-то над озером есть выход на поверхность. Я бы подорвалась и закричала, если бы Риг не стиснул меня в объятиях.
Я сдавленно пискнула, и мы кубарем покатились вниз, прямо к кромке воды. Затормозили чудом в последний миг. Я сверху, на тяжело дышавшем светлом, который замер, всматриваясь в мое лицо.
Сейчас, когда появилась надежда на спасение, когда мы оба не поверили, а поняли, что сможем отсюда выбраться, я всем своим существом ощутила: это наш с Ригом миг. Только наш. Я не знала, что будет завтра. Но здесь, сейчас, в отблесках рассвета, что проникал сверху, заигрывая с водами подземного озера и рассеивая мрак пещеры, были только мы.
Наши губы встретились. Не под напором страсти, отчаяния. Мы прикасались друг к другу бережно, нежно, даря себя и ничего не требуя взамен. Понимая, что не влюблены, а любим.
Риг желал меня. Я чувствовала, как напряглось его тело, как закаменели мышцы под моими пальцами, когда я прикасалась к мужским плечам, животу, но он сдерживался.
Сейчас светлый давал мне право самой выбирать. И я признавалась ему в своих чувствах. Каждым прикосновением. Я его хотела ничуть не меньше, чем он меня.
Я плавилась под его руками, как лед под палящим солнцем. Хотела ощущать его, касаться его, дышать им.
— Крис! — Риг буквально прорычал мое имя, переворачиваясь и подминая под себя.
Осторожность слетела с нас обоих, как ненужные одежды. Звякнула пряжка ремня, зашуршала ткань. Он лизнул мою шею, провел языком от впадинки между ключиц до уха, прикусил мочку, заставляя стонать от обжигающего наслаждения.
Я смотрела на него затуманенным взором. Напряженные плечи, сжатые зубы, с трудом сдерживаемое дыхание.
— Ты мой, — улыбнулась я.
— Я твой, — выдохнул Риг, соглашаясь. — Весь твой. А ты моя.
Вместо ответа я облизнула губы и поцеловала. Мои руки прошлись по его спине, а ноги обхватили тело.
Мы любили друг друга. До исступления. Словно завтра никогда не настанет. Пили большими глотками нежность и страсть.