— Магда, ты невозможная ведьма. Моя…
Договорить лунный не успел, его перебили.
— А-а-апчхи, — раздалось на весь архив.
Следом донесся грохот падающего тела. Эрриан мигом оказался не только на ногах, но и ринулся на шум, бросив «жди здесь!». Я рефлекторно схватила какой-то свиток, валявшийся рядом со мной, и тоже поднялась. А потом, быстро приведя себя в относительный порядок, осторожно двинулась за темным. А то раскомандовался тут. «Сиди! Жди!» Я ему не собака, чтобы приказы выполнять. К тому же, если оставаться на месте, неприятностям будет легче тебя атаковать. А если двигаться — им, прежде чем свалить тебя с ног, придется изрядно попотеть, чтобы догнать.
Женская логика? Да пусть! Я перехватила на манер дубинки массивный свиток с тяжелыми набалдашниками на торцах увесистой планки, на которую был намотан папирус. Надпись «Подробная карта уездов Светлой империи» подразумевала, что и сам свиток совсем не короткий.
В общем, я была вооружена не только тупым тяжелым предметом, но и умными географическими знаниями. А значит, вдвойне опасна.
Но когда я вышла из-за стеллажа и увидела, кто ввалился в архив и кого Эрриан так вдохновенно трясет за грудки… Да уж. У меня такое везение, что даже если я выберу сразу и орла и решку, то монета упадет на ребро.
— Где ты так надрался? — притянув к себе смуглого и обнюхав его, нахмурился лунный.
— У меня в душе перегорело светлое чувство. Потому и перегар! Ик! — парировал Джером.
Да? А запашок такой, словно смуглый наелся пьяных мышей.
— Какое, к арху, светлое? Ты, мать твою, темный… — рыкнул Эрриан.
— А вот она светлая, значит, и любовь к ней должна быть небесных оттенков.
— В смысле голубой? — столь невинно уточнила я, что даже зомби почувствовал бы фальшь, которой несло за несколько полетов стрелы. И пока этот винный пиротехник не ляпнул о том, что произошло между нами в спальне, протянула ему свиток. — Джером! Вот держи карту и иди с миром. Но в Бездну!
Если я рассчитывала, что Джером на такое заявление обидится, развернется и свалит в пургу, то я просчиталась. Ему здесь было тепло, темно и комфортно. А то, что Эрриан трясет, как грушу… Может, от заботы дружеской и участия!
— Какая, к дохлой льерне, любовь? — с подозрением спросил лунный и снова принюхался.
— Эрриан, по-моему, вопрос неверный, — произнесла я тоном «отпусти этого несчастного, я сама его упокою». И пояснила: — Ты забыл уточнить, что Джером имел в виду под словом «любовь»: чувство или процесс?
— Конечно, ик! Пр-р-роцесс, — заплетающимся языком ответил смуглый. И добавил: — Проце-с-с употребления!
А затем ловким для своего состояния движением извлек из-за пазухи бутылку белого элийского вина столетней выдержки, смачно поцеловал ее и, блаженно улыбаясь, прокомментировал:
— Вот она, моя любовь! И я, между прочим, решил ею с тобой, заклятый друг, поделиться!
Я на миг онемела. Онемела, демон меня раздери. А ведь подобное со мной случилось последний раз… Да никогда не случалось ничего подобного! Ну, Джером, ну, темная сволочь! Да он форменно издевается!