Пальцами побарабанила по подоконнику. Подумать было о чем: от вопроса, почему такой мелочью, как темный маг в маленьком приграничном городке, заинтересовались в столице, до того, что я разговаривала с птицей. Хорошо, что Эйты рядом не было. Она-то уж точно от радости бы лапы терла: спустя полгода Магда Фокс вновь начала подавать признаки безумия.
Любопытно, а темный властелин повелел своему Мечу тоже устранить нежелательный светлый элемент в моем лице? Или у темных магов это как-то по-другому называется? И стоит ли мне завтра достать связку своих амулетов, которые у меня имелись на случай «хуже уже некуда»? Или достаточно будет взведенного арбалета? К слову, об оружии. Мое благополучно утонуло в болоте, и надо бы зайти к мастеру Хорсу, прикупить новый самострел.
От мысли, что придется тратить пару сребров из-за этих посыльных селезней-воронов, настроение поползло вниз. Знала бы, что так обернется, лично бы всех поубивала. И птичек, и темных заодно с ними. На груди тут же загорелась печать — клятва белке. Да-да, помню, убивать пришлых нельзя. Во всяком случае, до тех пор, пока один из них не осчастливит Эйту шизофренией.
Потерла знак клятвы. И почему мне так не везет? Неужто судьба тонко намекает, что я чрезвычайно умна, мудра и вообще ходячее средоточие знаний? Ведь если верить народной мудрости, удача улыбается лишь дуракам. И мне стоит гордиться тем, что я из неприятностей не вылезаю.
Утешившись этим умозаключением, я прибрала в спальне, умылась и пошла спать. Правда, пришлось выбирать: промерзнуть ли до состояния трупа из ледника, зато с комфортом на кровати, или стать счастливой обладательницей радикулита, задремав за столом? Выбрала второе. Потому как простуду лечить придется седмицу, а поясницу растереть можно на раз.
Прихватив подушку, ушла в соседнюю комнату, служившую мне одновременно и кабинетом, и библиотекой. Почетное звание сие помещение получило благодаря полке с дюжиной книг и двумя десятками конспектов по лекарскому делу. В углу еще был сундук, так что в перспективе комнатушка вполне могла стать еще и гардеробной.
И все эти предметы — в пространстве семь на семь локтей! Стоя в центре, я могла раскинуть руки и коснуться сразу обеих стен. Или же окна с дверью. Небольшой письменный стол, стул, уже упомянутая полка и сундук.
У жены кузнеца здесь была девичья, где она хранила свое приданое. Третьей и последней комнатой на этаже значилась бывшая детская. Ее, самую просторную из трех, я заняла под свои исключительно лекарские нужды.
В общем, спать мне особо было негде. Промаявшись ночь на всех горизонтальных поверхностях, я встала злая и уставшая. С приездом в Хеллвиль темных я все больше по утрам похожа на мокрую соль в солонке: не высыпаюсь.
Спускалась я мрачная и преисполненная жгучего желания благословлять. Всех и каждого. А некоторых — и повторно, если им удастся выжить после первого добрословия.
Заглянула в печь, где меня ждал котел. Вытянула его за дужку. С чугунного бока на меня смотрела недовольная, неопохмеленная рожа демона. Он таращился на меня, я на него. Мы оценили вид друг друга, и инкуб, констатируя факт, произнес:
— Чую, переубедить тебя насчет амулета мне не удастся, поэтому сразу перейду к оскорблению…
Но на этом тернистом пути его ждала неудача: инкуб не дошел. А все потому, что захлебнулся. Если точнее, я залила его рассолом.
— Спасительница… — счастливо пошептал чугунный.
Я бы не была столь поспешной. Ну да блажен неведающий…
Позавтракав на скорую руку и достав из шкатулки золотой, я подхватила котел, оделась потеплее и вышла на улицу. Решила для начала сама занести «амулет для блуда» заказчице, потом заглянуть к столяру и к оружейнику.
Госпожа Мейлга, не ожидавшая моего прибытия, поначалу растерялась. Потом, глянув на «амулет», растерялась повторно. Ее слегка смущали его размеры.
— А… как его повесить на Громовержца?
Мелкий пушистый песик на ее руке трясся, глядя на посудину, которая была больше его самого.
— Я думала, это будет заговоренная булавка. Или медальончик.