– Я ж не психиатр, – Артем пожал плечами, – откуда я знаю, депрессия у нее или просто хреновое настроение.
– Понял. Тогда так… она хорошо помнит то гадание?
– Она нам сейчас рассказывала со всеми нюансами! – Денис наполнил стаканы, – а, прикинь, сколько лет прошло!..
– Рассказывать-то она может… – Вадим задумался, формулируя мысль, – я не уверен, что гадание было таким, как она его помнит, и даже, что та женщина, вообще, существовала.
– То есть? – Настя, до этого следившая за огнем, подошла и присела рядом.
– Я тоже как-то не улавливаю логики, – Денис придвинулся ближе, решив, что возникшая тема интереснее тривиального поглощения водки.
– Хотите, – Вадим взял стакан, – я разрушу не только ваше собственное прошлое, но и прошлое всего человечества? – он выпил и принялся с аппетитом есть.
Наверное, это был такой психологический ход, но Денис не привык быть подопытным кроликом, поэтому отодвинул сначала курицу, потом рыбу и бутерброды.
– Успеешь, пожрешь. Говори, Конан, блин, разрушитель!..
– Ладно, – Вадим вытер салфеткой рот, – кто из вас знает, как устроена человеческая память?
– Понятия не имею, – выпалил Денис, но Настя решила поучаствовать в диспуте.
– Ну, как?.. В мозгу… или не знаю где там, сохраняется полученная информация; потом мы извлекаем ее, когда надо что-то вспомнить… разве нет?
– Нет, – Вадим загадочно улыбнулся, – честно говоря, я сам узнал об этом полгода назад. В московском НИИ нормальной физиологии существует специальная лаборатория, занимающаяся вопросами памяти. Так вот, эти ребята доказали, что, вспоминая, мы больше фантазируем, чем воссоздаем реальную картину; и чем больше проходит времени, тем точнее мы подгоняем ее, либо под то, каким хотим видеть событие, либо под то, каким оно должно было бы быть, исходя из нашего миропонимания; то есть, воспоминания ни есть копия прошлого.
– Это понятно, – Денис разочарованно пожал плечами, – конечно, мы что-то забываем. Я, например, не помню, в каком платье была Настя, когда пришла устраиваться на работу. Кажется, в зеленом… точно, в зеленом!.. Тебе оно так шло…
– А вот и нет! – Настя высунула язычок, – в бело-голубом…
– Каком бело-голубом?!.. Я ж помню!..
– Да не было у меня тогда зеленого платья! Уж я-то знаю!..
– Стоп! – Вадим, жестом рефери на ринге, раскинул руки, – так и начинаются все скандалы. Давайте попробуем исходить из того, что воспоминание, как говорят те ребята, ни что иное, как творческая реконструкция события. Тогда, применительно к данному случаю, схема будет выглядеть следующим образом: Денис считает, что Насте идет зеленый цвет (почему он так решил, хрен его знает, но это и неважно – может, потому что глаза у нее зеленые); поскольку Настя ему нравится, он невольно старается представлять ее в наиболее выигрышном образе, и постепенно этот приятный для его взгляда образ, стирает остальные, менее выигрышные. Происходит переход от умозаключения «ей хорошо в зеленом» к «она должна носить зеленое» и далее «она была в зеленом». Все – получилась логичная, с его точки зрения, картинка. Я понятно выражаюсь?
– Куда уж понятней! – воскликнул Денис, – то есть, ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что, вспоминая, мы заново переживаем событие, добавляя каждый раз новые детали, и в результате получаем эффект компьютерной правки, когда заменив слово, сохраняешь новый вариант, а старый просто исчезает.
ebooksa