Вот только чего она не ожидала, так это моей последующей реакции. Я сделала вид, что… не вижу Эйту в упор. А меценатом моей пламенной речи стал муженек. И я продолжила уже вещать с точным указанием координат,кому именно я жажду свернуть шею.
– Этот как понимать? - взъярилась белка. - В трактире она меня видит, а тут, видишь ли, - нет.
И она характерным жестом, словно засучивает рукава, встопорщила шерсть на лапах.
Я же не только не устрашилась, но и продолжила в том же духе. А что? Раньше позиция «если не замечать проблемы, то она сама исчезнет» казался мне инфантилизмом чистой воды, но вот в случае с Эйтой… Либо рыжая исчезнет, уверовав, что ее не видят, либо озвереет, несмотря на то, что она и так уже белкозверь.
Игра «кто кого доведет до нервного срыва» длилась недолго. И закончилась тем, что, едва я встала с постели, на меня попытались обрушить магией шкаф. Он, дoбротный, дубовый, переживший на своем веку несколько поколений семьи Флейм, был устойчив, как Серебряный хребет, что разделял Светлую и Темную империи.
И эта рыжая зараза его уронила! Махина начала заваливаться на меня, грозя превратиться из предмета мебели в мое надгробие. Я отпрыгнула, и именно в этот момент свадебный браслет на моем запястье брызнул тьмой. А потом шкаф тоже брызнул – щепой и обрывками ткани. Кто же знал, что украшение еще и защитный артефакт!
Такой подлости от темного не ожидали ни я, ни белка! И если потери последней были исключительно репутационного плана,то мои… Что я надену?!
Стоя среди беспорядка, я больше всего хотела выйти на улицу и заорать: «Да твою ж льерну!» – так, что бы вороны с веток попадали. Но такого удовольствия белке я доставлять не планировала. Вместо этого многообещающе протянула:
– Ну,темный, я тебе жару задам сегодня вечером… Только явись!
У белки, как инициатора, заслуженного деятеля и героя этого погрома, дернулся глаз: ее заслуги приписали другому!
– Нет! Это никуда не годится! – взвилась рыжая. – Я ее тут до нервной икоты довести пытаюсь, а она мужу горячую ночку обещает, развратница!
Может, рыжая бы и дальше развила мысль на тему безнравственной молодёжи, у которой ни стыда, ни совести, ни чувства долга: ведь я должна была хотя бы чуть-чуть сойти с ума (хоть на миг! перед страхом смерти от шкафа), но ей помешали. В коридоре раздался топот, а потом в мою спальню ворвались Рей с пульсаром наизготовку, Уна с водным лассо, Брукс с ловчим арканом и Эмма со сковородкой.
В разных вариантах звучал вопрос: что случилось.
– Моль. - Я развела руками и пояснила: – Она из шкафа вылетела. Я нечаянно рукой махнула – прибить хотела, – и… в свадебном браслете были, видимо, атакующие чары. Вот шкаф и разлетелся. Он совсем старый был. Одни трухляшки… А моль так и не прибила! – печально закончила я.
Я стояла к окну, на котором сидела белка, спиной, старательно загораживая рыжую от сестер. Мало ли, они увидят пушистую, а мне потом объясняй, почему я ее игнорирую.
– Моль? – уточнила Уна, втягивая в ладонь заклинание.
– Угу. Маленькую такую, невзрачную… Кстати, Эмма, не одолжишь? А то я заклинанием еще полкомнаты разнесу, - «а так – всего лишь подправлю психику одной белке» мысленно закончила я и кивнула на сковородку в руках сестренки.
Эмма сделала несколько шагов и протянула мне орудие ближнего боя. Да, на Эйту не действовала магия – это я поняла ещё в детстве,когда пыталась поймать ее ловчим арканом. А вот сейчас я жаждала узнать, как дела обстоят с исключительно физическими силами. Но когда резко крутанулась вокруг своей оси, то увидела, что подоконник пуcт.
– Испарилась, зараза, - констатировала я.
Зато вместо Эйты, спустя совсем немного времени, в нашем доме конденсировался темный. Злющий, встрепанный и сорвавшийся с аудиенции у императора со словами: