Черная Вишня

Началась работа — последние прогоны перед генеральной репетицией.

Коронация, а заодно и премьера, состоится уже через три дня.

В день премьеры мандраж был у всех. Через несколько часов общих метаний, истерик из-за оторванного волана, потерянной туфли и сломанного веера, поиска пропавших актеров и одной замены из-за разбитого об гололед носа, я наконец заметила, что периодически кто-то забегает в кабинет Фины, по одному или парами, а оттуда появляются уже спокойными и почти умиротворенными.

Вместо хозяйки театра там сидел ее муж. Сама же Жозефина бегала по этажам наравне со мной, орала неожиданным командирским голосом и следила за последними приготовлениями. Карл Девет окинул меня изучающим взглядом, оценил степень взвинченности, отставил в сторону пузатую бутыль бренди и вытащил из стола заветную фляжечку. Я расплылась в довольной улыбке и кивнула. Это было то, что мне сейчас необходимо.

За последние дни в башне я появлялась лишь один раз — ночевала в актерской. Поскольку подарок решено было принять, то часть его я утащила домой. Накормила впрок котика, отчиталась деду, что все в полном порядке, заодно узнала последние новости.

Дед советовал быть очень осторожной. С первого дня коронационной недели начнется череда совещаний аристократии и будут проводиться какие-то ритуалы, в суть которых я не вдавалась, в это время можно ожидать любых действий оппозиции. Хотя, конечно, за мной присматривали.

В очередной раз хлопнула дверь, я обернулась и отсалютовала ополовиненной рюмкой хозяйке. Та упала на диванчик у стены и требовательно протянула руку, в которую супруг тут же вложил такую же, как у меня, рюмку.

— За успех!

ГЛАВА 19

Любовь — это спектакль, и цель его — приводить к катарсису.

Как всегда перед выступлением, волнение спряталось куда-то вглубь, рассеялось в заполнявшем меня предвкушении. Уже абсолютно спокойная, я раздавала последние бесценные указания, и когда Жозефина объявила начало — почти не испытывала волнения. А может, помогла настойка.

То, что мы ставили, не являлось балетом, скорее это был танцевальный спектакль. Все-таки народ тут очень артистичный, а быт их наполнен и песнями, и танцами, темпераментными и чувственными. И история Кармен оказалась близка и понятна, разве что пришлось заменить сигаретную фабрику на виноградники, корриду — на магические поединки да внести несколько других адаптирующих изменений. Погрузившись в мир танца, я плыла на волнах музыки, подчиняясь ее ритму. Где-то чуть импровизируя, где-то строго следуя заученному правилу. Только глаза то и дело искали в зале знакомую фигуру. К концу первого действия я не выдержала, спросила у Фины, какой столик заказан был мужчиной, доставившим подарки. Дождалась указующего кивка и уже увереннее вышла в зал. Даже решилась на маленькую шалость. По сюжету мы развлекали посетителей в таверне, и я действительно закружилась между гостями, отбивая каблучками дробный ритм. Зал притопывал в такт задорной музыке и всячески мой порыв одобрял. Так и приблизилась к сокрытому в полумраке столику, чтобы едва ли не отшатнуться от него.

Весь трепет, предвкушение, страх от предстоящей встречи разбились о суровую действительность. Я запнулась лишь на одно мгновение, снова подхватила ритм и глянула через плечо, все еще надеясь, что ошиблась. Не разглядела с первого раза. Итак: темноволосый, сероглазый, холеный. Сидящий мужчина едва заметно мне улыбнулся и кивнул.

Только вот он не был Шерданом Тарисом.

Как ни странно, первым чувством после опустошающего разочарования было облегчение. Загнанное внутрь напряжение ведь никуда не исчезло, а еще немало волновали мысли о том, как Шер отреагирует на меня рядом с другим мужчиной. Пусть и в танце. В очень откровенном танце. В общем, за кулисы я вместе с подружками упорхнула под аплодисменты, уже чуток успокоившись.

Дальше следовал мой любимый, пожалуй, эпизод. Как за пять минут правдоподобно соблазнить мужчину, чтобы отрекся он от чести, от службы, от бывшей возлюбленной и от своих друзей? Чтобы остался и был с женщиной просто потому, что она так захотела в этот момент? И пусть он лишь один в череде ее любовников, но сейчас Кармен любила его не менее сильно, чем будет любить через неделю, месяц, год кого-то иного.

Иногда я жалела, что нет во мне этой легкости, чтобы менять мужчин. Завидовала ее беззаботности и отчаянной бесшабашности. Хотелось хоть ненадолго стать этой дерзкой, влюбчивой бабочкой, но именно сейчас я могла ею притвориться.

Неман, уже ждавший на сцене, встретил мое появление с неуместно веселым видом, но, приглядевшись к тому, как я неспешно шла к нему, посерьезнел. По-моему, сглотнул даже, не уверена.

А потом все закружилось, затянулось в водоворот томных движений, выпадов и вращений. За кулисы мы уходили в звенящей тишине, и лишь когда скрылись, в спину понесся нарастающий звук хлопков, слившийся в серьезный гром.

— Вики, выходи за меня! — Неман пытался отдышаться, как-то неловко пристроившись на ящике за кулисой и закинув ногу на ногу.