Путь в Вальхаллу

Даша наконец смогла рассмотреть ее и пришла к выводу, что все-таки они сестры, только Яна, поскольку появилась раньше, получилась удачнее – и глаза были выразительнее, и губы более чувственные… а как она была одета!.. Даша всегда мечтала о длинной шубе, но учитывая состояние семейного бюджета, давно решила, что такой подарок может сделать ей только муж. А тут, эта самая шуба стояла перед ней, причем, совершенно незамужняя!

– Пошли, девчонки, – Яна обняла обеих, – карета подана.

«Каретой» оказалась серебристая «Тойота», приткнувшаяся возле киосков. Сестры, весело болтая, устроились сзади, а Даша уселась рядом с водителем, представившимся Артуром. Имя это абсолютно не шло к его курносому носу, но Даша подумала, что родители ведь не могут знать, кто у них вырастит. Она аккуратно закрыла дверцу и принялась разглядывать здания, со всех сторон обступавшие площадь. В них, вроде, не было ничего примечательного, но все равно выглядели они как-то по-особенному; не так, как дома.

Вырулив на очень широкую улицу, «Тойота» резво набрала скорость. …Где ж знаменитые пробки?.. – но взглянув на часы, Даша догадалась, что в такое время пробок еще не бывает.

* * *

Рефлекс, вырабатывавшийся годами, заставил Галину Васильевну открыть глаза, хотя сегодня вставать так рано не требовалось: с работы она отпросилась, чтоб помочь Рите, а Дашки, в которую ежедневно впихивать завтрак, дома не было. Правда, вспомнила обо всем этом Галина Васильевна, уже спустив ноги на пол, когда сон, проглотивший вчерашний день, вновь выплюнул его в пробудившееся сознание.

Она снова залезла под одеяло; диван скрипнул и стало тихо – только часы бесстрастно отсчитывали невозвратно убегавшее время. …Какой разной бывает тишина, – Галина Васильевна повернулась на бок и закрыла глаза, – иногда она наполнена ожиданием, а иногда – пустая. Они, вроде, внешне и не отличаются, зато как по-разному воспринимаются!.. Неужто трудно позвонить?.. Знает же, что я встала и волнуюсь!..

Вчера она относилась к отъезду дочери более спокойно, так как знала, что сначала Даша находилась на вокзале, потом в поезде, а, вот, где она сейчас, в этой безумной Москве?..

…Ну, что я психую? Небось, вышла, рот открыла и понеслась… – куда можно нестись в шесть утра, Галина Васильевна не представляла, а просто пыталась успокоить себя, понимая, что иначе за неделю такой жизни сойдет с ума, – зря я отпустила ее. Что она там будет делать? И что это за Настя? Мало ли с кем она там учится – Вику я хоть знаю. Отправила ребенка черти куда черти с кем!.. – сердце сжалось, словно свершилось нечто ужасное и непоправимое.

Бесцельно лежать, значило только сильнее накручивать себя, и Галина Васильевна вновь открыла глаза. Ей показалось, что дремала она минут пять, но за окном почему-то стало светло.

…К Рите в час. Значит, надо пока чем-то заняться, иначе мысли съедят. Лучше б на работу сходила, а с обеда ушла…Нет, но на работу идти смешно, раз уж отпросилась. А куда?.. – ответ получился неожиданно философским, – туда, где можно разбавить свои тревоги чужим оптимизмом… Она раскрыла «альбом», заключенный в памяти каждого человека, но обнаружила там лишь ничего не значащие групповые «снимки» и много-много Дашки, с самого рождения. Галина Васильевна не хотела признать, что в ее жизни нет ничего, кроме дочери, поэтому извлекла из пыльного уголка Николая Сергеевича, начальника отдела маркетинга. …Он говорил такие хорошие слова! Сама виновата, что не ответила!.. – впрочем, она прекрасно понимала, что слова не достаточный аргумент для близости, даже духовной.…Есть еще Ксения!.. – вспомнила она, судорожно цепляясь за соломинку.

За соломинку всегда цепляться глупо, но, как ни старалась Галина Васильевна отогнать эту последнюю мысль, получалось, что в данный момент нищенка являлась единственным человеком, с которым она может выговориться. …Уж лучше слушать ее бредни, чем вязнуть в собственном, скорее всего, даже неоправданных страхах, – подумала она, – в Москву ведь приезжают миллионы людей, а проблемы возникают у единиц – просто нас постоянно информируют об этом…

Наскоро позавтракав, Галина Васильевна вышла на улицу и сразу решила, что поступила правильно. Здесь и дышалось свободнее, и прохожие своим равнодушным видом, словно демонстрировали, что ее проблемы вовсе не имеют вселенского масштаба; к тому же где-то внутри теплилась дурацкая надежда – вдруг, когда она вернется, Дашка уже окажется дома.

Возле гастронома никого не было; внутри неспешно бродила парочка покупателей и скучающие продавщицы шушукались между собой, собравшись в молочном отделе. Галина Васильевна свернула во двор; тут же, виляя хвостом, подбежал Черныш, но обнюхав ее сапоги, потрусил дальше, в направлении помойки. …А если б я не испугалась тогда, в Новый год, и ушла?.. Хотя ответ уже не имел никакого значения.

Подойдя к подвалу, она осторожно потянула дверь, и та открылась, вывалив наружу волну теплого сырого воздуха. В подвале горел тусклый свет, освещая заключенные меж бетонных стен, ступени. Там, где они заканчивались, начиналось царство зеленых труб и металлических коробов. Сделав несколько шагов, Галина Васильевна услышала шорох и писк.

– Ксения, – негромко позвала она. Ответа не последовало, но крысы смолкли.

Дойдя до последней ступеньки, Галина Васильевна обнаружила на толстом слое белесой пыли вереницу следов. …Как она здесь живет?.. Правда, жалость была абстрактной, совсем не похожей на сострадание, заставлявшее ее бросать монетки в протянутую ладонь.

Двигаясь по «тропинке», Галина Васильевна оказалась перед листом фанеры, превращавшим часть подвала в отдельную комнату. Заглянув за него, она увидела старую никелированную кровать с дырявым покрывалом, выцветший палас, хоть немного защищавший от пыли, ворох одежды, беспорядочно сваленной на толстой трубе, и, наконец, саму Ксению, сидевшую на кровати с большим стаканом «Ролтона».

– Входи, – ничуть не удивившись, она зацепила лапшу пластиковой вилкой, – соскучилась или случилось чего?

– Сама не знаю, – Галина Васильевна огляделась, ища, куда б присесть, и обнаружила стул с остатками желтой обивки. Смахнув пыль, которая была везде, опустилась на его краешек, – понимаешь, у Дашки подряд умерло четверо знакомых, а сейчас она ни с того ни с сего сорвалась в Москву…

– От меня-то ты чего хочешь?