Развод. Ты меня предал

22
18
20
22
24
26
28
30

Он от меня всю беременность не отлипал. Всегда был рядом. Когда я отдыхала, то ложился рядом, уткнувшись носом в живот и “разговаривал” с ним.

Резко останавливается передо мной, собрав ковер под лапами в гармошку, смотрит в глаза и опять в изумлении ворчит на меня.

— Да я сам в шоке, Бароша, — тихо смеюсь я.

— Он такой хорошенький, — шепчет Лиля, разглядывая Юрия Матвееивича.

— Возьмешь на руки?

— Я? — Лиля округляет глаза. — Я хочу, но…

— Не боись, — уверенно отвечаю я.

— Ладно, давай, — Лиля закатывает рукава свитера. — Ну, Юрченя, иди к старшей сестре.

Аккуратно передаю сверток Лиле, шепотом объясняю, как держать малыша, и Барон раз за разом кидает удивленные взгляды, мол, гляди чего творят! Чего творят, хозяин! Я тоже хочу, но у меня, блин, лапы!

— Юрчень, — шепчет Лиля. — Мы тебя очень ждали.

Юрий Матвеевич опять зевает, и на глазах у Лили проступают слезы.

— Так бы и съела, — едва слышно отзывается она. — Это преступление быть таким милахой, — поднимает взгляд на Матвея, — фоткай нас немедленно.

Матвей лезет в карман за телефоном.

— Слушай, Юрчень, у меня на тебя большие планы, — Лиля вновь обращается к брату. — Во-первых, я уже кучу детских шмоток тебе присмотрела. Всяких там костюмчиков. Зайчиков, медвежат, оленят, котят… да, да, Юрченя. Вот такая я коварная.

Хлопаю по подушкам дивана, приглашая Барона к нам. Он прыгает, ложится ко мне на колени и тянется к Юрию Матвеевичу.

Матвей щелкает нас несколько раз, а затем замирает и смотрит на нас таким взглядом, который пробивает меня на слезы.

Я уже несколько раз плакала.

И буду еще много раз плакать от всепоглощающей любви, нежности и привязанности. И пусть так всегда будет. Если плакать то на пике тихого и уютного счастья.

Да обойдут нас печали и горести.

— Я вас так люблю, — шепчет Матвей. — И аж кричать хочу.