— Чо? — голос у меня срывается на какой-то клекот.
— Я шучу, — Игорь резко отстраняется и садится на стул. — Про сожрет шучу. У него нет мыслей о каннибализме.
— Что, у кого-то есть? — тихо спрашиваю я, ошарашенный спокойным тоном Игоря.
— Да, — Игорь поправляет ворот рубашки, — есть у меня один пациент. Серьезный дядька. В возрасте. Приличный такой, тихий и никогда не повышает голос. очень любит жену…
— Не продолжай.
— Так любит, — Игорь щурится, — что хочет съесть ее. И в браке они двадцать пять лет.
— Господи…
— Не переживай, — Игорь улыбается, — он с жены пылинки сдувает, и его фантазии останутся фантазиями и отличным материалом для научной статьи про девиации. Вот у меня вопрос. Ты сильно любишь жену?
— Замолчи, — мое лицо съеживается. — господи… — закрываю глаза и медленно выдыхаю, — меня аж затошнило…
— Люблю свою работу. Человек внутри удивителен, — мечтательно вздыхает и спрашивает, — продолжим?
Я молчу и вслушиваюсь в монотонное тиканье. Темнота отступает, и я вновь вижу лицо Ии.
— Ты такой сладкий пирожочек.
— Сука…
— Такой весь недоступный, важный, — встает и оправляет платье. Оглядывается, — сколько слез я по тебе пролила.
— Чокнутая мразь…
— И это ты виноват.
Выходит из гостиной, а я пытаюсь встать, но у меня выходит лишь сползти на ковер. Под щекой плотный ворс, а изо рта слюни текут.
— Это твой мальчик? — раздается женский мягкий голос.
— Да.
— Матвей, — шуршит ковер подо мной голосо Игоря, — мне нужно имя. Слышишь? Имя.