Дикий

22
18
20
22
24
26
28
30

– Можно попробовать. Пошли уже на базу. Вечер, все равно уже сегодня ничего не сделаем.

– Только лягушку прихвати.

Оказывается, кухонный синтезатор очень здорово готовил, если ему в утилизатор загрузить что-нибудь свеженькое.

У меня уже острога была припрятана тут в кустах. Десять минут, и почти килограмм диетического легкоусвояемого мяса уже в руке.

Вот зря я майку с шортами на видное место повесил. Майку у меня просто отобрали. Как только рабочий день заканчивался, Остроухая сразу скидывала комбинезон и одевалась в мою майку. Майка ей очень шла, подчеркивала грудь, и длиной была до середины бедра, что тоже подчеркивало стройность ножек.

В свободное время мы играли в шахматы. Я уже играл всеми фигурами против нее. Конечно, пока выигрывал я.

– Давай на интерес играть.

– На раздевание я не смогу.

– Ну давай, если я подряд три раза выиграю, ты перестанешь ходить к своей аборигенке.

– А если я выиграю?

– Ну не знаю, давай желание какое-нибудь исполню.

Ну, желание у меня было одно, чтобы его выполнить, выигрывать не нужно. А вот чтобы удержаться, нужно, чтобы перестала голая ходить.

– Давай.

И вот ее манера игры резко изменилась. Во-первых, я всегда играл в нападение дебют офицера, а в защите сицилианскую защиту с вариантом дракона. Я, конечно, не великий знаток, но так примерно смотрел, как нужно играть против этого. И вот она начала делать хрестоматийные первые ходы. Вот она пошла конем, что до этого никогда не делала. Мне бы сразу заподозрить. Ну, в общем, она разделала меня под орех. Что это? Она все время шифровалась под то, что не умеет играть, чтобы меня заманить? Но нет, у нее мышление здесь и сейчас было, видно, как менялась. Блин, точно. Меня развели. Вон у нее рука на бедре чуть подергивается. Я играл против компьютера, а она только ходы повторяла.

– Ну, так же нечестно.

– Не-не-не, все по-честному, ты проиграл три раза, а я выиграла с помощью своего ума. А что я с компьютера ходы считывала, так этого в правилах не было. Опять же, я сама догадалась, как тебя обыграть, – очень приятно улыбаясь и мотая головой из стороны в сторону, сказала она.

– Ну ладно, признаю поражение.

Против такой улыбки нет у меня контрмер.

Эх, если бы я знал, какое давление на меня начнется. Но и к Шаманке уже ходить было как-то неправильно.

Самосвал освободил на удивление просто, снял реактор с истребителя, подключил его с двух противоположных концов котлована к проволоке. Включил рубильник, весь котлован сначала покраснел, потом вспыхнула трава, потом отгорела проволока с одного конца. После нагрева проволока уже стала не стальной, а мягкой. И уже не вилась кольцами, и по ней стало можно аккуратно ходить. Намотанные на колеса мотки я перерезал сваркой, не сам, ремонтными дронами.