Дикий

– Привет.

– Дня через четыре прибудет экспедиция.

– Уже?

– Я что тебе пишу, идентификатор просто так не отдавай. Миллионов десять проси, да хоть сто, в принципе, им деваться некуда, заплатят. И чтоб пожизненно мэром твоей деревни тебя назначили, чтоб сам барон назначил. Тут поселение нужно им будет обязательно. Оно только разрастаться будет.

Сам я не мог дать идентификатор, на мне стояла только метка «свой – чужой». А вот прибор, который мог выдавать эти метки, был только у Шаманки.

«Может, зайдешь?»

«Не могу».

«Все-таки девка тебя охмурила».

«Не начинай, уже сколько раз говорили на эту тему». «Все, пока».

Я поднял глаза. На меня в упор смотрела Остроухая и ухмылялась.

– Сейчас точно с Шаманкой переписывался.

– Пошли лучше поезд осмотрим.

Остроухая предложила оставить ее долю здесь. Это шесть контейнеров. Она уговорит деда, как их продать.

Еще шесть мне нужно было утянуть в Южный поселок. Сам ремонтный бот я загрузил сверху на самосвал. Дальше шла волокуша, на которой располагались два контейнера. Дальше шли связанные между собой три больших гравиплатформы, на которых было по одному контейнеру. И замыкали паровоз две маленькие платформы, на которых стоял один контейнер. На сам самосвал я сверху приварил абордажного бота, с которого срезал манипуляторы, оставив стволы и рельсу. Бот мне не подчинялся. Поэтому и срезал манипуляторы, чтоб не навредил, и оружие разрядил. Сейчас он грозно вертел стволами в разные стороны. Гопоту точно напугает. А если не напугает, рядом приварил единственную слушающуюся меня малую турель, которую срезал с потолка. Остальные пять макетов турелей даже не шевелились, но были установлены на контейнерах для антуражу.

Единственное неудобство, это в каюту теперь приходилось залезать по откидной лесенке. Бот ремонтный, в котором каюта была, в кузов перекочевал. Грузил-то я его туда – тоже пару патентов получить можно. Сначала двумя погрузчиками задрал бот. А потом подъехал под него на самосвале, потому что погрузчики его подъем осилили, а вот переместить не могли.

– Ну что, может, навстречу сходим? Тут вроде коридорчик как раз на север есть.

– Пошли, а то скучно сидеть. Только завтра.

Вечерние тренировки сильно изменились, они теперь проходили в основном во сне. Я ложился на кровать и сразу вырубался, переходя в какую-то виртуальность. Тут я отстреливался от гуманоидов, арахнидов и различных дронов и турелей. Я теперь знал, куда пробьет мой игольник турель. Правда, ее нужно было кем-то отвлекать. Так она была быстрее меня. Также узнал уязвимые места скафандров. Проходил и спарринг без оружия либо с холодным оружием, очень нравилось фехтовать. По времени эти тренировки занимали куда больше, чем полчаса, но сенсей говорил, что два раза по пятнадцать минут идет тренировка в фазе быстрого сна. Поэтому сонного времени как несколько часов проходило. Но прибавилась очень неприятная деталь, когда меня прошивала игла или протыкал шпагой сенсей. Боль была настоящая, и я, подпрыгивая на кровати, орал не своим голосом, просыпался, долго держа проткнутое место, пока не исчезнет фантомная боль и не пойму, где я нахожусь. Остроухая ругалась на меня, что я задолбал ее своими кошмарами. Я же отвечал, что меня поллюции мучают от ее поведения. Как только засыпал, бой продолжался. Когда меня убивали несколько раз за ночь, я не высыпался. Хотя убивали меня во сне не каждый день. Утренние же тренировки перевести в сон сенсей отказывался и долбил меня током, чтобы я глупые вопросы не задавал. На вопрос, не привыкну ли я к разрядам, он ответил, конечно, привыкну. И что гражданским станером меня уже не возьмешь. Вот еще побьет меня с полгода, там, глядишь, и полицейский переживу. И что палкой тоже он меня не просто так лупит, чтоб я от резкой боли не терялся.

Вот и в это утро проснулся я за несколько секунд до подъема, обнимая теплое тело и рукой сжимая упругую грудь. Остроухая пошла ва-банк. И ведь получилось бы если бы не…

– Рота, подъем!