Дикий

– Какие могут быть планы, я сейчас хоть понимаю, за что работаю. Платят хорошо, да приработок есть хороший, там больше зарплаты получается. Да и так, корнями обрастать стал. Со своей хотели только обстановку поменять в жилом модуле, но, как говорится, только за один пищевой синтезатор больше полтинника отдали, да остального по мелочи, уже к сотне расходы подходят. Надоели эти авантюры, стабильности охота. Я тут остаюсь. Да и ты бросай свои побегушки, лучше к нам пошли, вечерами можно две зарплаты сделать.

– Не, спасибо, я пока помотаюсь.

Остальное время сдавал тесты, ходил к Гному. Бродил по барахолке. Барахолка – это отдельная тема, тут продавалось все ненужное и покупалось очень нужное, но как только приносилось домой, оказывалось ненужным. Сколько раз, принося домой какой-нибудь усиленный манипулятор для дрона-уборщика, закидывал его на полку с запчастями. Дал себе установку покупать только то, что уже требуется.

Еще чем дальше, тем больше вспоминал Остроухую. Иногда щемило сильно, и я сильно жалел об упущенном.

Чтобы отвлечься от мыслей, начал дорабатывать малую гравиплатформу, чтобы можно на ней было ездить с комфортом, хотелось такую, как у Гнома. Прикупил три сиденья. Установил в ряд. Подумав немного, спереди установил бронепластину. Тонкую, конечно, чтобы только иглы держала. Подумав, зашил с боков и сразу за спинками сидений. Получился этакий кирпич-шушпанцер. Не, неэстетично. Как говорят, некрасивые самолеты не летают. Оторвал весь металл обратно. Сделал вынос, как на балконе. Сварил. Опять ерунда. Точно! Сделаю, как у БТР нос: сначала очень вперед, потом почти плоско назад, потом резко вверх. По бокам небольшие выносы, не под плоскими углами, а с изгибами. Они внутренний объем увеличивали и эстетичный вид давали. В общем, красиво получилось. Верхнюю часть сделал застекленную, из толстого пластика. Да еще сделал, чтоб окна вперед открывались. Двери тоже по типу БТР двустворчатые, только не посередине, а спереди с боков, чтоб водителю и пассажиру удобно заходить было. Одна створка падала вниз лесенкой, вторая открывалась вбок. Сзади открывалась аппарель на всю заднюю стенку, чтоб грузить удобнее было. Ведь хотел что-то другое сделать, что-то легкое, спортивное, а получилась уже наполовину загруженная гравиплатформа. Ну, башенки не хватало, сделал восьмигранную, как у старинного бронеавтомобиля с открытым верхом. Подумал, накрыл верх колпаком. Вдруг залезет кто через открытый люк.

Для чего сделал этот БТР? Да фиг его знает. Наверное, просто проверить, смогу или нет.

Прошли три дня за делами. Пошел к Доку имплант устанавливать. Без долгих разговоров залез в медкапсулу. Вот закрылась крышка, вот открылась крышка. Ничего не изменилось, кроме Дока. У него борода стала растрепанная, под глазами мешки синие. Сами же глаза были с красными прожилками.

Я легко выпрыгнул через борт капсулы, потянулся. Хорошо! Еще, что ли, помолодел? Прыгать и летать охота. Куча оповещений, все смахнул, потом почитаю.

– Доброе утро, Док. Ты чего такой взъерошенный, как будто ночь не спал?

– Шесть, – недовольно сказал Док.

– Чего шесть? – не понял я.

– Шесть ночей на стимуляторах перед тобой сидел, капсула вообще ни на что не реагировала.

Док двинулся в мою сторону, сжимая в руке какой-то блестящий инструмент с множеством тонких проволочек.

– Стой, стой. Я ни при чем, – я начал пятиться назад.

– Ты представляешь? Шесть дней! Мне приходилось сидеть без заказов, я уже оплаченные сеансы отменял. Людей разворачивал. Я почти разорен.

Док продолжал двигать на меня и стал тянуть ко мне эту блестящую фигню.

– Не, это ты меня чуть не сварил в своей капсуле, а у меня, может, клаустрофобия.

Я продолжал пятиться, но уперся спиной в капсулу. Я поднял руки, защищаясь.

– Да стой ты смирно, мне замеры нужно сделать, капсула фигню какую-то показывает, перепроверить нужно. И откуда только слова такие умные знаешь?

Я опустил руки, Док надел мне на голову этот тренажер «мурашка».