Дикий

– Уже удивляет, правда, в ненужном направлении.

– Придираешься?

– Если это вопрос, то да. Скажи-ка лучше, чем ты увлекаешься?

– Ну, сейчас твоей дочерью. А раньше чем только не увлекался – и борьба, и шахматы, даже стендовый моделизм.

– Уточню: историей?

– Ну, историей своей планеты увлекался. Но чую, ты как лиса вокруг кувшина. Я могу долго кружить, делая вид, что не понимаю твоего вопроса. Спрашивай в лоб. Я, конечно, понимаю, что с недалекими людьми нельзя издалека начинать. Но не из такой же дали. Ясно, что ты хочешь спросить, не увлекаюсь ли я историей по древним. Да, увлекаюсь. И отвечу на следующий вопрос. А следом задам свой, но только на него ты мне ответишь честно.

– Я начинаю понимать, что дочь нашла в тебе. Откуда у тебя этот кулон? Древние такие не делали, это я знаю точно. Но аура от него идет очень сильная и древняя. Это очень редкое качество изделия, даже для древнего. Где ты его взял?

– Скажем так, я прикупил кое-какую заготовку и изготовил остальное сам.

– То есть?

– То есть взял заготовку, сделал из нее солнышко. Взял старые украшения из серебра, вылил из них ободок. Потом все это спаял и вставил камушки. Как-то так.

– Что за заготовка? Поподробнее.

– Золотая. Только вот поподробнее не могу. Моя очередь. Скажи мне, только честно. Ты обещала. Мне с твоей дочерью что-нибудь светит? Или нас обоих сожгут, как еретиков?

Ма надолго задумалась.

– Не знаю, что тебе ответить, но скорее второе, чем первое. Так что там за заготовка?

– Золотая пластинка. А где отец Ви… э? – сказал я. А то, что на ней рисунок был, это уже додумает сама.

– А что обозначает рисунок, знаешь?

– Так где отец?

– Вот вы где, – подбежала Остроухая, цепляя меня за руку и оставив два вопроса без ответа. – Пойдемте в банкетный зал. Все уже там.

И правда, зал уже опустел. Меня, взяв под руки с двух сторон, повели в соседний зал. Тут расставлены были круглые столики, на четыре человека каждый. Как-то опять не по уставу. Не то мать начала подыгрывать дочери, а скорее, свою игру затеяла. Но меня так же под ручку провели к столу именинницы, где уже сидел деда, который при нашем приближении встал и отодвинул стул для ма. При этом чуть склонил голову, приветствуя меня. Я отодвинул стул для Остроухой и посильнее склонил голову, обозначая, что приветствую более старшего по возрасту. После того как дамы сели, сели и мы. Официанты разлили вино по бокалам. Причем у каждого стола был свой официант. Деда встал и сказал длинный и красивый тост. После чего все чуть отпили, и по залу полетел звон ложек и вилок. Точнее сказать, приборов. Я вроде бы помнил, что приборы нужно использовать от края к середине, что если чашка с одной ручкой, из нее пьют, держа за ручку, если чашка без ручек или с двумя ручками, то из нее едят ложкой. А еще, что перед тем, как хлебнуть из бокала, обязательно промокнуть рот салфеткой. Память была такой, как будто когда-то смотрел фильмы обучающие. Но практики не было. Поэтому я сидел, старательно распрямляя плечи и наблюдая, кто что делает, лишь потом повторял.

– Да не сиди ты, словно лом проглотил. Поестественнее, – произнесла ма, съедая кусочек с вилки. – Где вы его нашли? Мне определенно понравились его умственные способности, – спросила она у деда.