Я пожал плечами. И как бы в никуда сказал:
– У меня на планете жил поэт Александр Сергеевич Пушкин. Он написал когда-то стихи:
– Красиво, а дальше?
– А дальше я не помню. Просто вспомнилось к месту.
– Интересно, что этот рисунок обозначает.
Деда взял в руки медальон.
– Хороший, эмоциями прям сквозит от него.
– Так что обозначает?
– Вот первое слово обозначает кого-то, это слово память, дальше вот это слово обозначает короткий отрезок времени.
Я напрягся, как бы раньше времени не раскрыли меня.
– А дальше?
– Дальше. Не пойму. Еще дальше слово, обозначающее «без примесей». Еще дальше непонятно. Предпоследнее про любовь. Последнее, скорее всего, имя.
– Вы знаете язык древних? – удивился я.
– Да нет, скорее, пару слов разобрать могу. А откуда знаешь, что это язык?
Упс, довольно близко к провалу.
– Ну, так вы же сами сказали, первое слово обозначает это, второе слово обозначает то. Что это, как не язык?
– Ну да, логично. Все думают, что это просто узоры.
Дальше повели всех танцевать опять в первый зал. Остроухая взяла меня под руку и ходила между гостями. Улыбалась, знакомила меня со всеми. Ух ты, а этих я знаю. Это местный барон с Шаманкой под руку. Нет, я только рад за нее, вот только барон прознает про наши старые отношения, мне мало не покажется. Остроухая тоже немного «шипела» на Шаманку. Но так, слегка. Что называется, в допусках. Барон пообещал напоить меня при следующей встрече, так как он это обещал Гному. Вот что выясняется. Знал, что Гном не простой. И что так же, как и Пузатый, на этой планете просто так не скрывался бы.
Дальше были танцы, что-то похожее на вальс. Тут я облажался по полной. Я не просто не мог попасть в такт движения с партнершами, я оттоптал все ноги им. А еще меня подловила ма. Танец подразумевал тесный контакт с партнершей. Ма прижалась, когда нужно, вздохнула, провела пару раз как бы невзначай бедром. И я уже не знал, что делать. Кусал себе губу. Пытался вычислить диаметр окружности, если длина равна восьмидесяти шести сантиметрам. Ничего не помогало. Сейчас закончится танец, и я оконфужусь. А ма откровенно издевалась, продолжая то прижиматься грудью, то рукой нечаянно проведет.
– Ну, и зачем ты это делаешь?