Машина завелась без проблем.
– Вроде клапана на третьем цилиндре постукивают, – озабоченно сообщил Ефремыч. – Ладно, на сегодня все. Поехали домой, я сегодня с тобой и так задержался. Завтра доведешь все до ума, я подпишу акт выполнения работ, и можешь в бухгалтерию дуть за деньгами.
«Ага, задержался ты, – подумал я, – ты в десять вечера только должен нас с учебы отпускать, а на деле мы уже дома в девять часов».
Через день я нашел время, получил свои семьдесят с чем-то рублей и отправился в магазин, поливая матом советское законодательство. Ведь совсем упустил из вида, что у меня высчитают два налога: подоходный и за бездетность. Возмущенные возражения, что мне нет восемнадцати лет, не произвели на кассира никакого эффекта.
– Разбирайтесь с бухгалтером, начисляющим зарплату, – сообщила она равнодушно.
Желания терять время на разбирательства из-за семи-девяти рублей не было, а обеденный перерыв уже подходил к концу.
Вечером, когда я зашел в гараж и многозначительно позвенел сеткой, там раздались одобрительные возгласы. А когда из сетки появились три бутылки водки и закуска, аплодисменты перешли в бурные овации.
Чего было не отнять у водителей, так это умения организовать стол. Уже через пару минут рабочий верстак был застелен газетами. На них один из водил резал тонкими пластинками розовое сальце, пахнущее чесноком, и свежий черный хлеб. Соленые огурцы были вывалены из банки в жестяную миску, а когда в такую же миску я вывалил полбидончика шашлыка, на миг наступило молчание.
– Шоб я так всегда жил, – сказал только что вышедший из недельного запоя Петрович, нарушив тишину. – Саня, да мы так не пили никогда. Краюшка черняшки в радость была, рукавом занюхаешь да сухарик пожуешь.
Он одним движением раскрутил бутылку и удовлетворенно крякнул, глядя на кружащиеся в ней пузырьки. После чего опытной рукой разлил бутылку по стограммовым стаканчикам.
– Э-э, ребята! Вы что тут устроили за представление? – раздался голос Никулина, бесшумно подошедшего к нашей компании.
– Так вот Санек нам угощение выставил, – заявил нисколько не смутившийся Петрович.
Борис Ефремович свирепым взглядом уставился на того.
– Ты б… п… еб… м… совсем ох…л, – заорал он. – Неделю гулевонил и опять хочешь нажраться, пошел отсюда на хрен.
Он спихнул Петровича с табуретки и уже спокойней предложил тому:
– Ты сегодня отдыхаешь, иди лучше покарауль, чтобы, кому не надо, не заходили.
После этого он взял оставшийся налитый стакашек и, предложив выпить за здоровье всех присутствующих, ловко опустошил его одним глотком.
Что для четверых мужиков и примазавшегося меня три бутылки – через сорок минут Жека уже бежал в ближайший гастроном за добавкой.
«Вот, оказывается, чего мне не хватало! – думал я, выходя на улицу. – Обычного мужицкого трепа, о машинах, работе и о бабах, конечно».
В этой компании скидку на возраст не делали.