Прошло несколько минут гнетущей тишины. Скотти не появлялся. Эшли освободился от объятий своей подруги, присел на корточки у черного провала и, свесив туда голову, крикнул:
— Эй, Скотти, Скотти, ты меня слышишь!
Но ему никто не ответил.
— Ты что, нашел там что-нибудь интересное и не хочешь признаться?
В ответ была тишина.
— Послушай, Эшли, может он там нашел клад? Золотые монеты и не хочет с нами делиться? — Линда захохотала. — Слушай, Эшли, сходи, а то он все заберет себе. Он же ужасный жмот. Я его уже давно знаю. Сходи проверь, — шутила девушка.
Но по ее голосу было нетрудно предположить, что она просто хочет, чтобы Эшли пошел туда и узнал, что же там со Скотти.
— Скотти, Скотти, — вновь крикнул в черный провал Эшли.
— Скотти, — присев на колени, крикнула туда Шейла. — Скотти.
— Да он дурачит нас, — сказал Эшли.
— Точно, наверное, дурачится. Шутки, правда, у него не очень хорошие. У меня на душе кошки скребут.
— Может, он там кошку и ловит, — попытался пошутить Эшли.
Но его шутка не произвела на девушек должного впечатления. Они робко и испуганно жались друг к другу, боясь подходить к черному зияющему провалу.
Эшли все это уже начало раздражать. Он уже несколько раз чертыхнулся про себя, не любил подобных шуток. Эшли ступил на скрипучие ступени, ведущие в подземелье.
— Дайте мне фонарь.
— Послушай, Эшли, — сказала Линда, но ведь у нас только один фонарь, и он у Скотти.
— Ну тогда дайте какую-нибудь лампу.
Шейла побежала и принесла из гостиной керосиновую лампу «летучая мышь», которая уютно горела в комнате. Эшли взял ее и принялся спускаться в погреб.
Но тут забеспокоилась Алиса:
— Эшли, не ходи.